– Хорошая у вас теперь жизнь, – сказал пахарь. – Сидите вы себе на запруде и поете целый день все, что вам приходит в голову. Давно ли вы этим занимаетесь, вы, цыгане?
– Ах, – промычал Телец из своего хлева, – вот тебе, брат мой, людская благодарность!
– Нет, мы только недавно занялись этим, – сказала Дева, – но мы решили продолжать наше дело всю жизнь. Ведь правда, Лев?
– Да, – отвечал он, и, взявшись за руки, они пошли своей дорогой.
– Ты можешь великолепно петь, Лев, – сказала она, как говорят обыкновенно жены мужьям.
– А ты что делала? – спросил он.
– Я говорила с матерью и детьми, – сказала она. – Ты не можешь понять всяких пустяков, которые заставляют смеяться нас, женщин.
– А я должен заниматься этим цыганским ремеслом? – сказал Лев.
– Да, дорогой, и я буду помогать тебе.
Мы не имеем никаких сведений о жизни Льва и Девы, поэтому мы и не можем сказать, как Лев исполнял то дело, которое он так презирал.
Но мы уверены, что Дева любила его, когда бы и где бы он ни пел, любила даже тогда, когда после окончания песни она обходила толпу с инструментом вроде тамбурина и собирала деньги на пропитание для них обоих. Случалось, что на долю Льва выпадала тяжелая обязанность утешать Деву, когда народ расточал им обоим оскорбительно грубые похвалы за то, что они воткнули в свои шляпы глупо развевающиеся павлиньи перья, а на платья нашили пуговицы и куски материй. По-женски она могла помочь ему и советом и делом, но подлость низких возмущала ее.
– Что за беда, – говорил обыкновенно Лев, – если мы этим делаем их немножко счастливее.
И они снова шли, шли вниз по дороге и затягивали все ту же старую, старую песню о том, что, как бы ни сложилась жизнь, дети человека не должны ничего бояться. Сначала все это было очень тяжело, но с течением времени Лев открыл, что он может рассмешить людей и заставить их слушать себя даже тогда, когда идет дождь. Правда, были такие слушатели, которые садились на землю и тихонько плакали в то время, как толпа визжала от восторга, и некоторые уверяли, что сам Лев довел их до этого; тогда Дева в промежутке между пением подходила и старалась утешить плачущих. Люди по-прежнему умирали в то время, как Лев говорил с ними, пел или смеялся, потому что Стрелец, Скорпион, Рак и другие созвездия не прекращали своей деятельности. Иногда толпа разбегалась в испуге, и Лев старался снова собрать всех, упрекая людей в трусости; но случалось, что они издевались над богами, которые убивали их, и тогда Лев объяснял им, что это было признаком еще большей трусости, чем бегство.
