Александр слушал не перебивая, только лоб тер, словно хотел разгладить ранние морщины, а потом начал теребить нижнюю губу, которая кривилась в подобие улыбки.
- А ведь и впрямь развеселил, князь,- заметил он, когда Никита кончил свой рассказ.- Это ли не смешно, что мы одной и той же Мамоне служим, а получаем только зуботычины. Да, да, как говорили древние греки, посмотрел дурак на дурака, да и плюнул - эка невидаль...
- Я тебя не понимаю.
- Да уж куда там... Ты знаешь, зачем я ездил к, Апраксину в ноябре? За этими самыми письмами.
- Да ну? - Никита был так ошарашен, что вскочил на ноги, тень от его фигуры зависла над Александром.
- А ты знаешь, как попали эти письма к фрейлине Репнинской?- с напором продолжил Александр.-Через батюшку, полковника Репнинского. Он был доверенным лицом великой княгини,
- А я-то подумал, что это она так расстаралась.
- Для себя их высочество расстарались.
- Да будет тебе, Сашка. Великая княгиня добра. Мелитрисе она вполне искренне хотела помочь... Белов вдруг насмешливо сморщил нос:
- А ты не влюблен ли, гардемарин? Она хорошенькая - твоя фрейлина?
- Ну что ты порешь чушь? Влюблен - не влюблен... В этом ли сейчас дело? Сейчас главное- ее из рук Тайной канцелярии вырвать.
- А из первой бочки пиво лучше было... Не находишь? Это горчит,- он отставил кружку.- А с чего ты взял, что княжна в руках Тайной канцелярии? Скажи на милость, зачем бы им тащить княжну в Пруссию? Они бы и дома подыскали хороший сырой каземат и повели неторопливое следствие. Да ты их повадки лучше меня знаешь.
Дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился Гаврила в ночном колпаке и пледе.
- Вы, Никита Григорьевич, запамятовали. Нам надобно Осипова искать, этого инкогнито. Вы бы порасспрашивали Александра-то Федоровича, он человек головастый. Э...- он вдруг сморщился, как от горького.- Вы уж оба, ваши сиятельства, того... хороши.- И он затянул на плаксивой ноте: - Свой-то запас уже выкушали. А еще русские баре... "Трактат о пьянстве сочиняли", Катулла читали, а теперь сидите на немецком подворье и лакаете уже четвертый час их неочищенную брагу.
- Гаврила, брысь! Это пи-во! - крикнул Никита и, любя правду, добавил: - Но, конечно, пьянит. А жерило * драть- не велика заслуга.- И горестный камердинер, напялив на лицо самое унылое выражение, удалился.
* Жерило - горло
___________
- Вот еще что мы не обсудили,- понизив голос, сказал Никита.Помнишь, ты мне дурацкое письмо прислал, что-то про ворвань и горшечную глину?
