Мать, которая намеренно пропускает похороны сына, предпочитая пойти выпить экспрессо, густого чёрного кофе как последняя кровь, которой его рвало, прикинь, и до сих пор никто не знает, почему она это сделала, больше не хочу ничего говорить. Ну, если не в это кафе, так в другое.
Слева окно мануэлино. Городской еx-libris прямо там, куда ты идёшь… я знаю, что я туда иду. Окно лучше всего видно из дома напротив, со второго этажа. Оттуда его фотографировали для книг по истории, нужно только умаслить старуху в шали, которая там живёт, она почти глухая.
Но отсюда снизу тоже видно очень неплохо.
Из самого окна видно только узкую улицу, вымощенную нерегулярной брусчаткой, а напротив, окно старухи с шалью, квадратное и лишённое какого-либо исторического интереса.
Улицы этого города, цитируя поэта Каштру, – это улицы, предназначенные для наблюдения за идущими. Согласен, я даже думаю, что они не годятся ни для чего другого.
Там выбита дата: 1538. Окно мануэлино закончили, спустя 15 лет после смерти Мануэла, в то время было так: человек умирал раньше, чем был достроен его собственный дом, но работа была сделана хорошо.
Оно там с 1538 года, готическое и кружевное, разделённое пополам изогнутой мраморной колонной с лилией наверху. Но что сейчас заставляет задуматься, а точнее, вызывает смех, это его морская тема Великих географических открытий, (которая, кажется, состоит из корабельных парусов и розы ветров); окно расположено в неправильном месте, где нет ничего ближе к морю, чем Скалистый пляж, водохранилище, не знаю на сколько километров от города… Пляж для тех, кто не может пойти на пляж. Время от времени в водах пробковых дубов просыпается сердце моряка, изрыгая фасолевым супом и бутылкой красного вина.
Что касается закрученных верёвок и корабельных оснасток окна, так характерных для стиля Мануэлино, я признаю, что они гораздо ближе к этой реальности. Они напоминают верёвки, наброшенные на шеи отчаявшихся, чтобы повеситься на балке какого-нибудь чердака, как сказал поэт.
И ещё одно верно: замечательными путешественниками мы были в те времена! Мы добрались до Африки, а затем до конца солёного океана, к Мысу Бурь, иногда это были месяцы подряд на одном месте, не имея возможности двигаться дальше, остановленные непогодой, с волнами в 18 метров, люди, испытывали на себе гнев Адамастора. Вы идёте справить нужду на палубу, «подвергнуть жизнь опасности решили», накрывает волна и прощай, моя дорогая невеста, жди меня в Рештелу.
