Мать, сгорбившись, села на кровать, словно и ее выбросили на улицу. Старухи всегда находят повод прикинуться обиженными.
— Я тебе тоже заплачу, — сказал ей Евтихис. — Сколько бы запросила женщина за уборку квартиры?
— Что у тебя на уме? — спросила тетушка Стаматина.
— Увидишь. Сейчас я хочу побелить комнаты. Заставь брата соскоблить отставшую штукатурку и заделать щели. А ты вымой пол и окна. Это, я полагаю, женское дело.
Но мать продолжала сидеть в задумчивости, вцепившись руками в спинку кровати.
— Из-за побелки ты поднял такой шум, — сказала она. — А если придется строить дом, ты человека убьешь?
— Возможно, — не смутившись, ответил Евтихис.
Он надел пиджак и, сам не ведая как, очутился перед дверью Вангелии. Она сидела на стуле, опустив руки на колени.
Подняв голову, она увидела Евтихиса. В глазах ее отразился испуг.
— Ты уж извини меня, — сказал Евтихис. — Я тут переборщил малость, ну, когда говорил с тобой. Эти упрямые старухи могут кого угодно доконать.
— Андонис много задолжал тебе? — спросила Вангелия.
— Ты все дуешься на меня? Я ведь становлюсь настоящим зверем, когда разозлюсь. Знаю это и всегда говорю себе: надо держать себя в руках. Да не выходит. Мне хотелось только, чтоб ты подсобила мне.
— Сколько он тебе задолжал? — повторила Вангелия. Щеки ее пылали.
— Жаль, я тебя расстроил… А ты сегодня — ну прямо розанчик!
Евтихиса рассмешила ее растерянность. Он прислонился к дверному косяку и сказал с укоризной:
— Раз ты такая красотка, значит, тебе и помочь человеку не пристало? Так ты полагаешь?
— Мне нельзя подымать тяжести…
— Ты больна?
Вангелия еще раз спросила, сколько ему задолжал Андонис. Она была такой печальной, что Евтихис решил не огорчать ее больше.
— Ну и что с того? Я тоже занимаюсь торговлей, то я ему должен, то он мне… Утром он, наверно, здорово разозлился… Ну и скотина же я!
— Его не было дома, — с трудом проговорила Вангелия. — Сегодня он ушел очень рано.
— Андониса я уважаю.
— Почему ты скрываешь от меня, сколько он тебе должен?
— Ну чего ты привязалась? Надоело. Сколько да сколько!
Вангелия что-то хотела сказать, но Евтихис уже пошел прочь. Наткнувшись на старую табуретку, он поддал ее ногой.
— Всему этому барахлу место на помойке, — сказал он матери.
— Ишь, чего выдумал! — забеспокоилась старуха.
Евтихис пожалел, что опять сболтнул лишнее.
Из двери напротив вышла Алики и ее сестра Урания. Евтихис вежливо поздоровался с ними, уставившись на Алики. Девушка эта — пальчики оближешь, с ума сведет любого. А Урания всегда улыбается при встрече, у нее белоснежная кожа и большие глаза.
