Доднесь тяготеет. В 2 томах. Том 2. Колыма | страница 81

Новая соседка, знакомясь с жильцами, вошла и увидела пьесу, посвященную Кипрееву, на столе; повертела пьесу в руках.

— Совпадают буквы инициалов с моим знакомым. Только он не на Колыме, а совсем в другом месте.

Моя знакомая позвонила мне. Я отказался продолжать разговор. Это — ошибка. К тому же по пьесе герой — врач, а Кипреев — инженер-физик.

— Вот именно, инженер-физик.

Я оделся и поехал к новой жилице коммунальной квартиры.

Очень хитрые узоры плетет судьба. А почему? Почему понадобилось столько совпадений, чтобы воля судьбы сказалась так убедительно? Мы мало ищем друг друга, и судьба берет наши жизни в свои руки.

Инженер Кипреев остался в живых и живет на Севере. Освободился еще десять лет назад. Был увезен в Москву и работал в закрытых лагерях. После освобождения вернулся на Север. Хочет работать на Севере до пенсии.

Я повидался с инженером Кипреевым.

— Ученым я уже не буду. Рядовой инженер — так. Вернуться бесправным, отставшим — все мои сослуживцы, сокурсники давно лауреаты.

— Что за чушь.

— Нет, не чушь. Мне легче дышится на Севере. До пенсии будет легче дышаться.

<1967>

Георгий Георгиевич Демидов. Фото из следственного дела. 40-е годы.

Отсутствие отца мне не мешало и очень мало меня трогало. Я даже не знала, для чего он нужен. Мама — это понятно! Готовит, стирает, штопает, работает и устраивает мне время от времени головомойки. Росла я вольно, с утра до ночи предоставлена сама себе, школе и улице. Точно так же росли почти все мои дворовые друзья, но мы очень много читали.

Впервые о том, что мой отец жив, я узнала по дороге в детский сад летом 1945 года. Я хорошо помню этот день. Дорога в детский сад шла через заброшенное старое кладбище, сплошь заросшее кустами сирени. Нас — ребятишек со всего двора — по очереди отводила и забирала чья-нибудь мама. В этот день была очередь моей. Она шла по тропинке и все время перечитывала какое-то письмо, а мы ошалело носились вокруг. Потом она вдруг ухватила меня за платье, притянула к себе и сказала: «Твой отец жив, только об этом не надо говорить!» — и заплакала. Я, кажется, перепугалась, но потом весь день в детсаду пританцовывала и всем повторяла: «У меня жив папа!» Как можно не говорить, когда есть папа! Вечером мама опять читала письмо. Писала женщина, врач, которая в больнице на Колыме делала папе операцию, лечила его и, узнав его историю, без его согласия решила написать нам. Совсем недавно я узнала ее имя — Анна Леонидовна… Мама написала отцу, но ответа не получила.