Отца осудили на 10 лет и отправили на Соловки. Переписку с нами ему не разрешили.
Мама трехлетний срок отбывала в Верхнеуральском политизоляторе. Оттуда она писала нам каждую неделю. Она интересовалась всеми подробностями моей жизни. Ее влияние на формирование моих взглядов было велико.
В 1936 году маму выпустили из политизолятора и отправили в ссылку в Уральск. К счастью, бабушка сразу собралась и поехала повидаться с мамой.
Меня она обещала отправить к маме после окончания учебного года. Бабушка пробыла у мамы две недели. Это оказалось последней радостью в маминой жизни. Через несколько дней после отъезда бабушки маму перевели в Алма-Ата. Здесь она вновь мыкалась в поисках работы и комнаты, пригодной для нашей с ней жизни. В конце концов, не найдя комнаты, она поселилась в комнате ссыльного археолога, который на лето уезжал в экспедицию. Мне взяли билет, нашли попутчиков и дали телеграмму о моем выезде. Но условленного ответа не получили. На вторую телеграмму с оплаченным ответом последовало: «Адресат не проживает». Билет был сдан. Мама исчезла. Мне не суждено было познакомиться с мамой в более взрослом возрасте (мне было двенадцать лет).
Только через несколько месяцев получили от нее телеграмму из Магадана. Вскоре мы узнали, что постановлением Особого совещания она вновь была осуждена на 5 лет лагерей.
В 1937 году пришла от мамы телеграмма: «Не работаю Адрес Нагаево Новый Магадан Возможен переезд Не тревожьтесь длительным промежутком известий». Промежуток оказался бесконечным… Это была последняя весточка от мамы.
Официально сообщили, что мои родители вновь осуждены на 10 лет «без права переписки». Бабушка сделала все, чтобы не фиксировать моего внимания на этой стороне нашей жизни.
Но однажды зимой я увидела необычный сон.
Сначала я ощутила себя среди широкого водного простора. В руках я держала две общие тетради в коричневых клеенчатых переплетах.
Я открыла одну из них и увидела знакомый почерк мамы. Первые фразы были очень странными: «Когда ты будешь читать эти строчки, я уже буду на морском дне…»
Прочла я еще несколько строк, которые теперь не помню. Затем ощущение морского простора исчезло… Меня охватил ужас. Появились трубы огромного диаметра с бегущей по ним водой.
Чувство ужаса нарастало, охватило все мое существо — и я проснулась.
Никогда в последующей жизни мне не приходилось испытать что-нибудь похожее на леденящий животный ужас той ночи.
Потом пришла война. Многое было пережито и передумано. Ощущения той ночи остались только в памяти.
