Юноша вошел в полное забытье. Дикий жар и озноб охватили все его тело. Он бредил. В бреду, постоянно поминал Лиса, своего отца и кочевников. Временами ему снилась мать, все его счастливое и беззаботное детство. Картины прошлого перемешивались, наслаивались одна на другую, а то и кружились в пестром хороводе.
Так прошло день или два. Затем ужасающий силы холод все прервал, и юноша погрузился в полную непроглядную тьму….
Время неуклонно приближалось к полуночи. Банкет был в самом разгаре. Это было, наверное, самое большое и пышное веселье в городе в этот день. Да что там за день? Уже очень давно не помнил люд Новгородский такого веселья. Гости пили, ели танцевали до упада. Яства были самые отменные. Было забито множество быков, телят, баранов по поводу такого события. Самая лучшая осетрина, щуки, угри были привезены с Итили. Перепела и зайцы, калачи и кулебяки. Десятки поваров трудились несколько дней и ночей без перерыва, сменяя друг друга на пару часов, что бы поспать. Столы не просто ломились от всего съестного, они готовы были просто взорваться, как эти китайские потешные игрушки, которые недавно были привезены по шелковому пути и припрятаны именно для такого события. Пленный Раб-китаец как раз завершал приготовления для небывалого потешного представления. И среди всего этого мед. Хмельной мед — божественный напиток. Именно тот напиток, который и сделал Бродников теми людьми в городе, какими они стали. Его было не просто в изобилии — такого количества меда выставленного для подобного рода веселия Новгород не помнил с самого своего основания. Здесь были меда и столетней и пятидесятилетней давности. Ну а десяти и пяти летней давности никто даже и не упоминал — такого пойла было больше всего, и оно воспринималось просто как должное.
А как смотрелись молодые — они просто сияли во главе стола. Подобно каким-то небожителям, что сошли с небес на землю. Они не пили по старинному обычаю, ибо предстояла первая брачная ночь и поэтому трезво взирали на все это веселие словно с облаков небес.
Несмотря на все это, настроение Всеволода все ухудшалось. Даже уже неизвестно какая чарка хмельного меда не смогла улучшить его состояния. Постоянно накатывало помутнение. Сосредотачивая свой взор на молодых, он все пытался улыбнуться и хоть как-то утешить себя тем, что все хорошо. Но дикое чувство беспокойства, временами переходящее в просто немотивированный страх никак не давало расслабиться. Только военная закалка и сила воли воина не давала впасть в панику на глазах у всех, но каких нечеловеческих сил это стоило воеводе, знал только он один.
