Он добавил пару слов, от которых и без того бледная островитянка стала еще бледнее.
– Мне жениться на дикарке? Ради укрепления отношений? Перспектив? Уехать куда-то на край мира? Провести жизнь там? На забытых всеми богами островах? Коз растить? – его голос почти сорвался на крик. – Но разве мог я отказать дядюшке?
– Нет, конечно, – произнес Ксандр успокаивающе. – Но и слепо подчиняться ты бы не стал. Ты слишком умен, верно?
Умен.
Возможно. Вот только наличие ума еще не говорит о порядочности.
– Д-да…
– И что ты решил?
– Я… я… я бы… овдовел… с женщинами вечно что-то случается… я бы выдержал… год бы выдержал… может, позволил бы родить ребенка. Дети вызывают сочувствие. А потом отписался бы… сказал бы, что любил жену, что… все-то о ней напоминает. И ребенок. Ребенку лучше расти в цивилизованном мире.
На душе стало невыносимо мерзко. И появилось желание убить. Но Ричард справился. Он встал, стараясь двигаться осторожно, чтобы не разрушить чужие чары.
– Дядюшка к старости стал чувствителен без меры. А еще островитяне неплохие мореходы. Я бы предложил им… сокровище… им нужно было золото, а мне – люди. Мы бы сумели договориться.
Ричард подал руку девушке, которая тоже поднялся. Её пошатывало от слабости, а в глазах было что-то такое… такое… что сложно выразить словами.
Особенно, когда ты отвык от общения.
Он потянул островитянку за собой. И только переступив порог комнаты, кажется, задышал нормально.
– Он ведь… он серьезно ведь, – Брунгильда заговорила первой. – Он… он бы и вправду…
– Возможно.
– То есть?
– Одно дело планировать чью-то смерть, и другое – осуществить план. Убить человека не так и просто.
– Но… – она покачала головой. – Я же с ним… говорила… обо всем. И он со мной. Он не казался мне… подлым. А тут…
– Потому и опасно заглядывать в чью-то душу. Никогда не знаешь, какие чудовища там живут. А что до подлости, то… сложно судить о том, что могло бы быть. Ведь ничего-то не случилось.
– Этот обряд… голова болит. Что это было? – она потерла ладонями лицо. – Почти не чувствую.
– Запретный обряд. Истинное чернокнижие, – Ричард подал руку. – Позвольте, я провожу вас в ваши покои.
Отказываться островитянка не стала.
Она большая. На голову выше Ричарда, и потому рядом с нею он чувствует себя на редкость неуютно. Но в то же время она женщина.
Слабая.
И обиженная. Она кусает губы и отворачивается, а ресницы предательски дрожат. Она влюбилась в этого… Никаса? Или почти влюбилась? Или просто подпустила его ближе, чем следовало бы? С женщинами такое бывает.
