Кроме ками страну населяло огромное множество странных волшебных существ. Например, ёкаи – этих сверхъестественных созданий порой называли монстрами, или бакэмоно. Они умели менять свое обличье и обладали волшебной силой. К ним относились тануки, камаитати и, конечно, кицунэ. Юрэями[27] называли беспокойных духов, обитающих среди смертных, например дзасики-вараси, онрё, убумэ и других. А еще были растения-монстры, охотящиеся на людей, и существа, которые не вписывались ни в одну категорию, поэтому полный список богов, призраков и чудовищ был поистине бесконечен. Но пусть некоторые ёкаи и представляли опасность, а у юрэев были недобрые намерения, все они были жителями Нингенкай, царства смертных, и потому заслуживали уважения.
В отличие от демонов: аманодзяку и жутких существ вроде Ябурамы. Они призывались из ада, из царства зла и порока, и не принадлежали миру смертных.
– Учитель Исао и монахи уважали ками, – продолжила я. – Они старались жить в гармонии со всеми формами жизни. Самые духовно чистые из них могли видеть ками и даже общаться с ними. Наверное, у меня тоже есть к этому способности.
– Так вот почему камаитати тебя послушались?
– Ну… не совсем так. Это я их послушалась.
К кодама присоединился еще один. Затем еще трое ками замерцали между корней, а четвертый появился у костра. Я подняла глаза и увидела десятки крошечных ками, рассевшихся по камням и веткам и наблюдающих за нами сквозь пелену дождя. Воздух вновь наполнился странными звуками – казалось, это шелестят сотни сухих листьев.
Тацуми, заметив, что кодама вокруг становятся все больше, не шелохнулся, но поза у него стала напряженной. Я чувствовала, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не схватить меч.
– Чего они от нас хотят? – спросил он.
– Хм… – Я быстро закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на одном голосе. Речь кодама трудно понять даже при более спокойных обстоятельствах. – Можно помедленнее? – попросила я, подняв руку. – И по очереди, пожалуйста. Когда вы кричите хором, я ничего не понимаю – это все равно что пытаться расслышать каплю в шуме водопада!
Звук, похожий на шум листьев, затих. Кодама, стоявший на камне, шагнул вперед и заговорил тихим голосом, напоминавшим негромкий шелест лепестка, парящего над землей.
– Они хотят знать, ты ли хозяин Камигороши, – сообщила я Тацуми. – И ты ли сегодня убил Киба-саму.
Тацуми сощурился и посмотрел на кодама, наблюдавших за нами с деревьев.
– У меня не было выбора, – признался он спокойным голосом, в котором не слышалось ни хвастовства, ни раскаяния. – Я бы с удовольствием избежал этой битвы. Но тогда Киба-сама убил бы нас обоих.
