— Мальчики! — игриво позвала Юля, как бы предупреждая свои дальнейшие действия, и отдёрнула занавеску.
Она не успела, как следует, насладиться зрелищем.
— Что тебе, милая? — раздалось за спиной в районе уха.
Повернувшись, она упёрлась глазами в волосатую, синюю от татуировок грудь, подняла вверх голову и в тот же миг лишилась чувств. Атилла успел подхватить хрупкий девичий стан, спасая от неминуемого падения.
Он только что вернулся из умывальника, с голым торсом и полотенцем на плече, взбодрённый ледяной водой и ветром, струящимся из разбитых окон.
— Ну, вот. Опять, — удрученно произнёс он.
— Женщина? — отозвался, зевая, с кровати Шнырь.
— Ага.
— Дай ей нашатырю.
— Ну что ты! — возмутился Атилла. — Такой прелестный носик этого совсем не заслужил.
— Пульс прощупывается?
— Я ощущаю его всем своим телом.
Шнырь по-военному подскочил со своего ложа, обнаруживая на теле лишь чёрные семейные трусы. В отличие от Атиллы, кожу его, белую и чистую, портила только одна наколка — пятиконечная звезда на правом плече. Его фигура, без малейших признаков мускулатуры, тем не менее, принадлежала к тому типу, про который говорят, что она двужильная.
— Исключительно вчера отдохнули! — подытожил Шнырь, рассматривая Серегу с Толяном, которые продолжали нежиться в обнимку со ступнями друг друга. — А этот где? — кивнул он на кровать Лёхи.
— Убежал в «школу», — ответил Атилла. — Дисциплинированный парень.
— Ты тоже заметил?
— Характер — кремень.
— Как там умывальник? — без всякого перехода спросил Шнырь.
— Ты знаешь, он мне показался странным.
— В смысле?
— Краны с горячей и холодной водой разнесены на полметра. Пришлось смешивать воду в ладонях.
— Это же неудобно.
— Конечно. Поэтому я свел парочку вместе. На будущее. Ты их сразу увидишь — крайняя лохань у окна слева.
— Трубу не поломал?
— За кого ты меня принимаешь?
В этот момент Юля принялась шевелиться.
— Не будем смущать девушку, — поспешил удалиться Шнырь, ловко натянув брюки. — Она мне кажется слишком впечатлительной.
Юля раскрыла глаза, и они увидели ровно то же самое, что и до нечаянного обморока.
— Кто ты?
— Атилла.
— Царь Гуннов? — уточнила она, обнаруживая эрудицию.
— Нет. Уголовник-рецидивист.
— Я перепутала комнаты?
— Возможно. Я же не знаю, куда ты шла.
Юля повернула голову и только сейчас заметила спящего Серегу. А потом она поняла, что продолжает лежать на коленях великана, бережно придерживаемая его рукой. Но первоначальный страх её куда-то улетучился, и прикосновения его не казались ей такими уж неприятными. Поэтому она решила пока не делать резких движений.
