- Не совсем так, - я растянул губы в лёгкой саркастической ухмылке, - Анюра моя двоюродная сестра, сами понимаете, это магический дар наших будущих детей только усилит, а Николя на самом деле бастард линии французских аристократов, прямой линии старой правящей династии.
- Хм… - Кладенец прекратила меня массировать, вернулась к столу, - с этим понятно, а Угрюмый?
- А что Угрюмый, - пожал я плечами, - налетел как сыч, обругал всяко, попрекнул статусом аристократа, затем принялся душить. Видать сам из простолюдинов. Поперёк горла ему мои понятия.
- Он, как преподаватель, не должен был такого себе позволять, - с осуждением произнесла ректор, - я с ним это ещё обговорю. Единственно, большая просьба об инциденте не распространяться, всё же это по репутации академии ударит в первую очередь.
- Я понимаю, - кивнул я, - тем более этот одноглазый шизик, вы же позволите мне его так называть, тут временно и, по сути, к преподавательскому составу относится номинально.
Кладенец улыбнулась, ответила:
- Хорошо, что ты это понимаешь. Ладно, можешь идти. Только последняя просьба.
Я, успев подняться и направиться к выходу, обернулся:
- Да?
- Сильно не цепляйся к Горшкову.
Я дёрнул глубокомысленно бровью, уточнил:
- А он что, какой-то особенный? Избранный?
Улыбка ректора вновь потускнела, впрочем, заметил я это только благодаря большому опыту в области физиогномики.
- Вовсе нет, но у парня было тяжёлое детство…
Я покивал, хмыкнул:
- Тяжёлое детство, игрушки прибитые к потолку, волосатые руки няни…
Тут голос Кладенец построжел:
- Не шути над тем, чего не знаешь.
- Оу, - я покачал головой, - даже так. Тогда, пожалуй, действительно, смысла нет что-то предъявлять Гавриле, с такой-то психической травмой детства, не мудрено, что его тянет к простолюдинам.
Мой ответ ректору не очень понравился, но та уже ничего не сказала, только махнула головой в сторону двери.
***
- Я узнал, что у меня, есть огромная родня, два племянника с зятьями, шурин, свояки с дядьями, три невестки, с ними брат, как нашел богатый клад… - напевал я сочинённый на ходу стишок, вновь идя по пустынному коридору к одному из потайных ходов. Мысли мои всё крутились относительно маго-реактивного прямоточника, но даже несмотря на всё желание, приходилось признавать, что обычному бездарскому двигателю противопоставить нечего. Ну разве что кроме соотношения запасов топлива к запасам провизии, в случае с живыми маго-двигателями. Тут мы однозначно выигрывали. Но, опять же, максимальная тяга, по моим расчётам была хоть и вполне годна для полётов в атмосфере и даже замахивания на стратосферу, но совершенно недостаточна для суборбитального, или тем паче космического полётов. Всё упиралось в скорость истечения струи, которую я не представлял пока как повысить. Но вот в обычном атмосферном полёте, на одной булке хлеба, относительно затрачиваемого объёма калорий на магические манипуляции, можно было пролететь примерно километров двести. А это, тонны три топлива для обычного самолёта. Я, конечно, утрировал, но по факту, разница в стоимости да и в весе, была огромной.
