— А я ведь говорила, что это сингулярность.
— Никакая это не сингулярность, — злобно ответил Камю, — Кумар же ясно сказал, признаки конкретного человеческого разума.
— Но в сингулярности. Это какая-то форма поглощения.
— Здесь кто-нибудь вообще поможет мне? — спросила Стефания, — я уж не говорю о том, чтобы проверить у нас всех состояние.
— Состояние у нас всех — скоро умрем, — огрызнулся Камю, но подполз к жене, помог ей сесть и они дружно начали тормошить сыновей.
Майя оглянулась.
Мда.
Камю-то на этот раз не шутит.
Место, в котором они находились, было странным в самом что ни на есть кэрроловском смысле. Небольшой амфитеатр с низким тускло светящимся потолком — на верхних ступенях рослому человеку типа Камю уже пришлось бы беречь голову. Ряды пластиковых конструкций, в которых Майя с известным трудом опознала стулья, зачем-то сшитые воедино в линии. С повернутыми на шарнирах вверх сиденьями. Если бы в каком-то старом архиве она уже не видела однажды в подвале такой стул (тот, правда, был одиночный), в жизни бы не опознала, что это такое. Плоскую стену напротив амфитеатра почти полностью покрывал здоровенный экран, а оставшееся место было закрашено знакомой с детства знаковой поверхностью, по которой достаточно водить пальцем. Правая стена поблескивала… Она казалась полупрозрачной. Точнее, она была прозрачной — но за голубоватым прозрачным слоем сразу начиналась другая стена. В ней, в глубине, угадывалось что-то вроде прохода. Майя нахмурилась, ничего толком не разглядела, вздрогнула и обернулась. Экран загорелся. По нему бежали строчки знакомых символов.
Код.
Глава 22, В которой некоторые безусловно социально неодобряемые действия остаются безнаказанными
Владислав Коппер и Эрманита Оса, вполголоса переругиваясь, вдвоем забрались в кессон и задраились. Товарищ Пак не снисходил до объяснений, но в команде было принято считать — и таки не без оснований — что Товарищ Пак херни не лепит, а значит надо выполнять, особенно когда Товарищ Пак так выглядит. Плохо выглядит. Как человек, который видит что-то очень, очень нехорошее прямо в зеркале заднего вида.
Состав страшно застонал, кессон повело сразу во всех направлениях, как будто он был резиновый — хотя резиновым кессон вовсе не был.
Состав, походу, рухнул в варп ближе к звезде, чем стоило бы. Медведица и Коппер встревоженно переглянулись. Коппер осторожно подергал внутренний люк — вроде тот был в порядке. Эрманита потянула за внешний. Потянула еще. Ну, здрассте.
