Бессилие. Белая ярость. И стыд. Ну еще бы.
Амалия знала, что ее детство, по меркам сингулярностей, прошло в ну очень упоротом месте, и что на остатках корабля, принявшем беженцев с ее родины, выжило всего несколько человек, чьи камеры не успели разрядиться окончательно. И что эти обломки были подобраны разведчиками семьи в пространстве, прилегающем извне к узкой части конуса.
Как-как он сказал?
Предательница?
— Только низкие, отвратительные люди способны покинуть Родину, — взвизгнул в ее памяти голос учительницы.
— Нам повезло. У нас есть кое-какие деньги. Мы можем попытаться, — ответил из другого контекста голос матери.
Предательница.
Нет, тут что-то не так. Амалия родилась и выросла не в сингулярности. Это был обычный, световой корабль поколений, огромная неуклюжая постройка с очень примитивным, хотя и мощным ИИ без малейших признаков субъектности. Один из тех кораблей, которые пару столетий после старта с изумлением обнаружили, что теперь они — станции, ну немножко динамические, но станции, и к ним причаливают по экономическим и туристическим надобностям то одни, то другие путешественники, на чьих лицах еще не сошел солнечный загар.
Хм. Предательница.
Единственное, что она в своей жизни предала, да и то ненамеренно — это свою семью и своих друзей, оставив их там, в станции-корабле. Этот корабль, который — как с отвратительным для себя самой удовлетворением узнала когда-то Амалия — был разрушен изнутри через три десятка лет после их с матерью побега… Проходя очень недалеко от вершины конуса. Буквально за пару лет до исчезновения Того из человечества.
Но мог ли корабль поколений свести с ума сингулярность?
Или все было наоборот?…
Амалия ожесточенно копалась в данных, а недосингулярность заботливо переносила ей вес с ноги на ногу и потирала ее спиной о стену. Думай. Думай.
Что же там произошло?…
И тут глаза майоры Циклаури расширились.
ПИНГ
Дикая, страшная радость, еще даже не своя собственная, а радость кого-то, кто думает быстрее любого человека, окатила ее изнутри.
Он запретил все профессиональные связи.
Профессиональные.
Глава 21, В которой автору приходится рефлексировать собственные аттитюды и отчасти по их поводу объясняться
Звезда большая, воронка здоровенная, Товарищ Пак вышел из варпа в уважительном удалении и тихонько бултыхал по световому космосу к предписанной точке глубоко-глубоко вниз, изрядно при том недоумевая — система на вид была пуста-пустехонька, ничего в искомой точке не светилось и не тренькало.
