После этого последовали переговоры с Латвией. Поначалу и туда СССР намеревался ввести 50 тысяч вооруженных солдат, и там тоже должны были находиться военно-морские базы. В результате упорных переговоров согласились на 25 тысяч. Больше всего сопротивлялась Литва. Хотя ей был уготован пряник — Вильнюс с частью Вильнюсского края. Кроме того, Сталин пошел на некоторый компромисс с Литвой, уменьшив число вооруженных сил до 20 тысяч. Также сообщил, что они не будут размещаться в крупных городах и что места их дислокации будут согласованы с литовской стороной. И в результате к 10 октября
1939 года все три соглашения были заключены. Это были исторические соглашения, ибо был создан механизм, который потом обеспечил беспрепятственное присоединение Прибалтики к СССР.
Конечно, общественность боялась ввода войск. Но после того как войскам было приказано не вмешиваться ни в какие внутренние дела, не проводить никакой агитации и держаться как можно скромнее, достаточно быстро все успокоилось. Были и положительные моменты присутствия советских военных частей. Прежде всего появились рабочие места, так как надо было солдат обслуживать. Второе — это как-то обезопасило их от немцев, потому что Мемельская область и Клайпеда были только что захвачены Германией. Присутствие советских войск было хоть какой-то гарантией от дальнейшего немецкого захвата. Тем не менее, конечно, никакой радости ни у кого, кроме левонастроенной интеллигенции и прокоммунистических сил, по поводу заключения этих договоров не было.
Но прокоммунистические силы были очень слабые, большинство коммунистов находились еще в тюрьмах, и их освобождение началось лишь после 14–15 июня 1940 года. А в 1939 году коммунисты вообще не играли никакой роли. Однако либеральные силы, дружественно настроенные к Советскому Союзу, и враждебно относящаяся к Германии часть интеллигенции, хоть и влияли в просоветском духе на общественное мнение, но влияние это не было сколько-нибудь существенным и преобладающим. По указанию Москвы с ними не особенно-то и заигрывали, чтобы не возбудить подозрений в стремлении к советизации. И все это продолжалось до тех пор, пока шла война с Финляндией.
Сделаю небольшое отступление и скажу пару слов о документах, которыми я пользовалась, занимаясь этой тематикой. Делаю это потому, что люди очень недоверчиво относятся к событиям той поры. И с одной, и с другой стороны. И это понятно — слишком глубинные чувства были затронуты. Чувства настолько важные и глубокие, что до сих пор воспоминания причиняют боль.
