Я согласно кивнула головой и поплелась принять душ. Стоя под струями теплой воды, я уже мысленно бродила по сосновому лесу в Бад Кройцнахе. Неужели, возможно будет хоть на какое-то время забыть обо всех кошмарных событиях? Верилось в это с трудом. Но по крайней мере не будет новых трупов. Хоть это радует. И по-немецки наговорюсь, наконец, досыта. Подшлифую и произношение и словарный минимум. Вода ласковыми пальцами гладила мое тело и успокаивала мысли. Я даже не заметила, как Вадим вошел в ванную, и вздрогнула от неожиданности, когда он властным жестом повернул меня к себе и стал целовать мои мокрые плечи. Завернув, словно ребенка, в махровую простыню, он принес меня в комнату и уложил в уже расстеленную постель. И вскоре я забыла обо всем в его сильных и таких нежных объятиях. Мой детектив был страстен и неутомим, пожалуй, он тоже забыл о грядущих заботах и о том, что собирался хорошенько отдохнуть…
Солнце стояло уже довольно высоко, когда я открыла глаза. Вадима не было рядом. Я не стала разлеживаться долго, понимая что скоро мне нужно будет куда-то мчаться. И не ошиблась. Едва я выпила чашку чая, как вернулся Вадим.
— Ты прекрасно выглядишь. Тебе к лицу любовь. — Он поцеловал меня. — Едем к Скоропаду, я договорился, что мы к нему приедем…
* * *
Капитан встретил меня очень любезно и вместе с тем в его голосе и глазах крылся не очень уж тщательно скрываемый упрек. Словно я натворила что-то такое, чего он от меня и вовсе не ожидал. Еще в машине Вадим предупредил меня, чтобы я поменьше говорила. Все, что нужно, он собирался сказать сам. И при первых же его словах я лишилась дара речи. Оказывается, мы собираемся пожениться, и он хочет отправить меня в Германию познакомиться с его мамой. Мама приехать сама в Киев не может, так как у нее нелады со здоровьем. К тому же мое отсутствие поможет в расследовании. Можно будет дать в прессе дезинформацию о моем аресте и тем самым вынудить убийцу хоть как-то проявить себя. Возможно, станет наконец понятной цель преступника, поскольку она несомненно присутствует иначе нельзя объяснить, почему все убийства так или иначе предполагают мою причастность к ним. Скоропад сначала пытался возражать, напомнив нам, что я подписала обязательство никуда не выезжать из Киева. Однако Вадим довольно быстро убедил его в том, что как раз мой объезд даст возможность прекратить убийства и хоть что-то, наконец, прояснить. Капитан был вынужден признать правоту Вадима. Ему и самому хотелось, наверное, как можно скорее разделаться с расследованием, грозящим продлиться до бесконечности.
