Вбежала Света в комнату, вязаную кофточку надела, огляделась, — где зонтик? Да разве найдёшь? Бабушка так всё прибирает, что без неё век не отыскать. Света сдёрнула со стола бабушкину скатёрку и на голову накинула вместо шали. Всё равно эту скатёрку стирать пора, бабушка говорила. Света бросилась догонять Таню.
Бежит по деревне. А дождик утих. И ветер замер. Но видно, он просто дыхание задержал, с силами собирался, чтобы крепче дунуть. На полдороге к утятнику как рванет ветрило, в спину Свету толкнул, еле она на ногах удержалась, и платье взметнулось до середины спины. Треснуло над головой… Гром! А Света его боится, хоть и знает от папы, что гром — это всего лишь звук и убить не может. Убивает человека или корову молния.
Где-то в стороне посверкивает электрическая молния. Опять грохнуло, но уже дальше. И тут как хлынет! Точно ведро воды на бегущую Свету опрокинули. Скатёрка к голове прилипла. Двумя руками Света прихватила её под подбородком, чтобы ветер не унёс.
На лужайке с берёзами навстречу Свете попались две мокрые фигуры. Под ливнем она не сразу узнала Любу с Сашей. Любу платье кругом облепило, Сашка в курточке. Пригнув головы — так и сечёт их дождём, — дружно тащат они вдвоём большую корзину. В такие корзины траву для утят рвут.
Заглянула Света в корзину, и сразу дождь попал ей в рот, — наверно, рот раскрылся. В корзине-то утята лежат навалом! Не сидят, а именно лежат, один на другом, как белые тряпки. Что это? От ужаса Света и спросить ничего не успела — Люба с Сашей исчезли в сплошных струях дождя.
Света кинулась на участок. Что там делается! Страшная картина! Везде утята валяются… Которые брюшком кверху, ножки дёргаются, которые на животе распластались, которые крылышки расставили… От испуга и жалости Света заплакала.
По участку с корзиной в руках носится Глаша. Утят в корзину подбирает. Заметила Свету и крикнула:
— Помогай!
А как помогать? Тоже утят подбирать? А складывать их куда? Корзины у Светы нет. И Тани нигде не видно! Но разве можно долго раздумывать, когда такое творится?
Живо сорвала Света с головы бабушкину скатёрку, расстелила её на мокрой земле, покрытой лужами, и на скатёрку принялась складывать утиные тельца. Поднимает утёнка, а у него головка болтается на вытянутой шейке. Ужас! Ужас!
— Глаша! — всхлипывает Света. — Они умерли, да?
Вряд ли Глаша услышала её вопрос. Сквозь ветер и дождь кричит:
— В загон неси скорей! Оттуда заберём!
Да что трупики забирать? Их и здесь, на участке, похоронить можно. И вдруг зашевелился утёнок в руках у Светы. Нет, нет, не все они трупики, некоторые двигаются, только ни встать, ни сесть не могут.
