«РЕВОЛЮЦИЯ И ЭВОЛЮЦИЯ»[3]
Пронесся короткий, но мощный порыв общественного урагана. Затихли на улицах Петрограда ружейные и пулеметные выстрелы, и поднявшиеся волны бури, налетая одна на другую, перевернули вниз то, что было наверху, и, несомненно, перевернут, откатываясь назад, еще многое.
Проходит все, и нет к нему возврата.
Жизнь мчится вдаль мгновения быстрей…
Очень трудно среди этого вихря событий правильно оценить совершающееся на наших глазах, и можно с уверенностью сказать, что большинство общественных деятелей, которые поспешат или уже поспешили высказать свое мнение о том, куда несет нас теперь ниспровергнувшая все преграды народная стихия, окажутся в положении лжепророков, несмотря на всю свою убежденность и искренность.
Совершившийся теперь государственный переворот вышиб фундамент не только у самодержавия, но рикошетом и у сторонников парламентарной монархии[5], а вслед за тем лишил права на дальнейшее существование и всех тех, кто искренно ждал спасения России от успешного натиска внешнего врага на ее самодержавных угнетателей, которых теперь больше нет.
Нельзя пока сказать с уверенностью, не последует ли за первым ударом землетрясения еще и двух-трех новых. Ведь наша обрушившаяся от собственной гнилости монархия оставила нам, республиканизм, страшно тяжелое наследство. — Умышленно разделяя население на обособленные друг от друга касты, она столетиями ослабляла страну, поселяя в разных слоях общества недоверие друг к другу и взаимную вражду, и потопила наконец все в потоках человеческой крови. Отнимая в продолжение почти трех лет всеразрушающей войны крестьянские руки от их обычного занятия — земледелия, она не позаботилась даже заменить их в достаточной мере, как в Германской империи, руками пленных. Она отправляла пленных неизвестно зачем в отдаленные места Сибири и Закаспийского края, чуть не на голодную смерть, и даже в Центральной России назначала их главным образом на малоспешные работы вроде канализации и осушения болот. В результате всего этого она поставила перед нами в эти трудные дни призрак самого ужасного из всех земных царей — царя Голода.
Трудно пророчествовать при таких условиях о чем-нибудь существенном даже на месяц вперед, особенно когда завоеватель стоит внутри страны. Трудно указать в подробностях пути, которыми мы можем с наименьшими потерями выбраться из безвыходного по внешности положения, если не поможет нам какая-нибудь непредвиденная случайность, которая могла бы спасти не только нас, но и всю исстрадавшуюся Европу. Однако и в этом хаосе противоречивых интересов и условий беспристрастное применение к современному моменту основных законов общественного развития человечества дает нам надежный компас, указаниями которого нельзя пренебрегать, если мы желаем верно направить наш корабль, чтобы провести его среди всех видимых и невидимых рифов взволнованного моря в спокойную и верную гавань.
