«Спасибо, пап».
«Только поосторожнее».
«Да, папа!»
Я опробовал велик по пути к Томми, живущему в микрорайоне, застроенном муниципальными домами, в полутора километрах от нас. Весна, все свежее и новое, а мой велосипед – это символ приключений и побега. Я ставлю обновку у стены дома Томми рядом с кухонной дверью с облупившейся краской.
Захожу на кухню.
«А Томми дома?»
«Томми смотрит телевизор, – отвечает его мать. – Он сегодня не в лучшем расположении духа».
Предупреждение меня не останавливает, и я вхожу в гостиную. В комнате темно, шторы задернуты, Томми сидит в кресле, уставившись в растр, телевизионную испытательную таблицу. Это набор черно-белых диагональных и горизонтальных линий. Днем по ТВ показывают только его, это, как я подозреваю, нужно только телевизионным техникам для настройки современных технологий, несущих новый мир в наши гостиные.
Томми не отвечает и продолжает напряженно смотреть на экран. Его губы плотно сжаты. Потом я обращаю внимание на его красные глаза и опухшие веки.
Из кухни в гостиную входит его мать.
«Томми, в чем дело? Поздоровайся со своим другом».
«Заткнись!»
Я морщусь. Очень неприятная сцена. Его мама поворачивается в мою сторону.
«Этот крутой парень плакал, потому что не получил стипендию и не пойдет в среднюю классическую школу».
«Заткнись, я сказал!» – орет Томми.
Обстановка накаляется, все может закончиться рукоприкладством, но его мать не собирается молчать, потому что теперь у нее есть публика.
«Ага, сам виноват: в школу не ходит, изображает из себя пижона, сигареты курит и бог еще знает чем занимается. Но расплакался, когда получил результаты. Ведь так?»
«Заткнись, бл. дь».
«Не наглей, ты еще не настолько большой, чтобы я не смогла тебя ударить!»
«Да отъ. бись от меня!»
С этими словами Томми вскакивает из кресла и стремглав пересекает комнату. Он кинематографично останавливается в дверном проеме на кухню и медленно поворачивается в мою сторону.
«Ну, ты идешь или что?»
Понурив голову, я иду за ним, мечтая о том, чтобы стать невидимым.
«Хм… До свидания, миссис Томпсон».
«До свидания, сынок, – отвечает она безразличным тоном и потом кричит вслед Томми: – И возвращайся до темноты, а то отец всыплет тебе ремня!»
Но Томми уже вышел за дверь, я иду следом.
Он замечает новый велосипед, но ничего не говорит. Мне кажется, что мы заключили негласный договор: он не говорит о новом велосипеде, а я не донимаю его насчет красных глаз.
«Куда поедем?» – спрашивает он. Томми меня удивил – обычно он сам предлагает программу дня и маршрут.
