Это решение, конечно, нельзя назвать соломоновским, но тем не менее ему нельзя также и отказать в известной гуманности. Весь этот эпизод имел чрезвычайно важные последствия. Он создал на будущее время норму в подобных процессах. Отныне наместники старались, как это ранее делал Плиний, добиться от христиан, привлеченных к суду за веру, полного признания, а если никакие уговоры не помогали, то посредством пытки они заставляли христиан действовать согласно своему желанию. Страстный апологет Тертуллиан, бывший юрист, был до глубины души оскорблен подобным отношением, и как христианин, и как администратор. Он громко называл нелепостью, что человека, вопреки всякому обыкновению, заставляют признаться в совершенном им добром деле. Однако, как красиво это ни звучит, тем не менее это лишь взгляд остроумного апологета. Ибо нельзя забывать, что римские судьи христиан, несмотря на дурные средства, к которым они считали нужным прибегать, тем не менее были преисполнены добрых намерений. Их целью вовсе не было казнить как можно больше христиан, напротив, путем уговоров или, в крайнем случае, даже посредством пытки они старались добиться от христиан отречения. Чтобы затем, после жертвоприношения, отпустить их на свободу.
Христианское предание знает еще даже о формальном эдикте о веротерпимости, изданном преемником Траяна, Адрианом. В этом акте, латинский оригинал которого был приложен к первой апологии апологета Юстина, император на запрос наместника отвечает, уже во введении до некоторой степени угрожая доносчикам, что в качестве свидетелей против христиан суд может вызывать лишь таких лиц, которые вполне уверены в своем деле. Если же христианин нарушил законы, то он должен понести соответственное наказание. Затем еще раз следуют угрозы строгих кар за ложные оговоры. Мне кажется несомненным, что этот эдикт подделан. Слишком бросается в глаза сходство его с случаем Плиния-Траяна. Здесь однако император идет гораздо далее, чем в только что рассмотренном рескрипте. Траян оставлял анонимные доносы без внимания, здесь же за ложный оговор устанавливается наказание. Далее то обстоятельство, что христиане, согласно этому эдикту, должны быть привлекаемы к суду за незаконные деяния, слишком соответствует их собственным желаниям, – выразителями которых постоянно являлись апологеты – и невероятно, чтобы языческая власть также могла высказаться в этом же смысле. Ведь защитники христианской веры, не переставая, требовали: наказывайте беспощадно злых христиан, нарушающих закон, но не трогайте всех христиан только потому, что они христиане! Если же думают, что для фантазера и чудака Адриана христианство являлось чем-то привлекательным, то вряд ли это верно. Христиане его времени, по крайней мере, были мало расположены в нему; апофез любимца его Антиноя произвел на них крайне отрицательное впечатление, и особенно неистовствуют против непостоянного императора дикия сивиллы, лучше всего выражающие настроение народа. Наконец, что фальсификация подобного рескрипта в то время не представляла чего-то исключительного, доказывает вся литература той эпохи. Как мы уже видели, христиане в борьбе так же мало заботились об истине, как и их враги. И несомненно. Что и позже изобретались однородные, благоприятные для христиан, рескрипты: подобные паразиты выростают только на гнилой почве. Христиане, сочиняя такие дружественные для себя распоряжения властей, хотели вызвать противоречия в среде самой власти и создать таким образом благоприятные прецеденты для своей религии, тем более, что после довольно продолжительного мира снова наступили невзгоды борьбы.
