Спустя десять лет меня познакомили с ним в Москве в компании армянских друзей. Когда я рассказала ему о том своём порыве, он грустно улыбнулся: “Даже не сосчитать, сколько армянских женщин и мужчин кидались целовать мне руки, говоря, что благодаря моим песням выучили французский язык”. Я почувствовала себя такой банальной, такой глупой… Однако жизнь приготовила мне подарок настоящего общения: впоследствии мы не раз встречались, говорили.
В жизни Азнавур был совершенно не похож на человека-легенду. Невысокий армянский мужчина, немного усталый, с печальным взглядом и тихим голосом. Он всегда внимательно слушал собеседника, иногда шутил, но юмор его тоже был каким-то тихим. Казалось, он постоянно погружен в себя, как будто бережет силы. В тот его приезд, когда мы записывали это интервью, я встретила его на ступенях отеля “Арарат Хаятт”, где он любил останавливаться (в частности, потому, что внизу в ресторане готовили отменную долму, а на крыше была маленькая армянская часовня). Он стоял на морозе, глаза слезились от ветра. Я кинулась его обнимать, а он тихо, как ребёнок, попросил: “Пойдём со мной в магазин. Мне надо срочно купить себе шапку, иначе я заболею. Боюсь, не смогу объясниться”. Шапку мы нашли быстро. Никто даже не узнал в этом скромном пожилом человеке великого певца.
Когда появилась программа “Нескучная классика”, Шарль Азнавур еще раза три приезжал в Москву. Но мне так и не удалось пригласить его в студию. Менеджер его за годы сменился, с новым я была не знакома, а привозящий продюсер плевать хотел на все мои мольбы. Ему нужен был сиюминутный эффект, и он предпочел программу “Вечерний Ургант”. И все же моя надежда еще раз поговорить с Шарлем Азнавуром в кадре ушла только в тот день, когда его не стало. Однако голос его по-прежнему звучит во всех моих плей-листах, его песни по-прежнему врачуют душу и заглушают боль. “Вечная любовь – это когда навсегда”. Pour toujours.
Разговор 2005 года, программа “Камертон”
САТИ СПИВАКОВА Мне запомнилось прочитанное где-то ваше высказывание: “От двадцати до тридцати лет певец выходит на сцену, чтобы показать себя. С тридцати до сорока он идет к зрителю, чтобы себя выразить. А после сорока пение для артиста становится поиском вдохновения”. Вы и сейчас так считаете?
ШАРЛЬ АЗНАВУР Да, я часто говорю что-то спонтанно, прекрасно зная, что особого значения сказанное не имеет и уже назавтра будет забыто.
С. С. И все же, когда вы сегодня выходите на сцену, что именно вас к этому побуждает, подталкивает?
