— Алло, Митясик, приветик. Как ты, родненький?
— Не очень, — откровенно признался я.
— Я так и знала…, - она так вздохнула, будто и вправду всё уже знала.
Я замолчал. Рядом со мной стал офицер, только что вышедший из казармы. Он укоризненно посмотрел в мою сторону. Уже было темно, но я разглядел в нём Николая Леонидовича. Он был чем-то озадачен. Не спеша офицер подошёл ко мне.
— Солдат! Немедленно спрятать телефон! — крикнул он.
— Дима, почему «не очень»? Что с тобой? — слышалось в телефоне.
— Солдат! Что не ясно?
Я поспешно спрятал телефон в карман.
— Товарищ майор! Мне просто позвонили и я…
— Ты уже обязан находиться в расположении! — обрезал Николай Леонидович.
— Я? В расположении? А где это? Дело в том, что я не очень знаком с…
— Солдат! Твоя голова не работает?
— Никак нет… Просто я…
— Что ж, раз голова пустая — будешь работать другим местом!
Я ничего не успел ответить; сидел, будто контуженный. Майор, по-боевому печатая шаг, скрылся в дверях штаба.
«Интересно, что майор имел в виду под фразой «будешь работать другим местом? В любом случае перспектива меня не прельщает! Эх, вот и первый залёт! Да и за что? Никогда не думал, что за такую мелочь могут наказать!»
Я в подавленном состоянии пошёл готовиться ко сну, хотя меня смущал тот факт, что ребята из третьего и четвёртого боксов до сих пор оставались на лавочках, а некоторые даже спали на морозе, как и мы прошлой ночью.
Посещая вечерний туалет, я повстречал на своём пути прапорщика Сидоркина, который, вспоминающим взглядом, осмотрел меня.
— Стой, солдат! — громко произнёс он.
Моё сердце снова заколотилось в ритме «Старой песни о главном».
— А ты, часом, не Лавренёв Дмитрий? — прищурился длинноногий прапорщик, всматриваясь в глаза.
— Нет, — лаконично соврал я, попытавшись выглядеть естественным и произнеся преувеличенно уставшим голосом.
— Твоя фамилия?
— Солодовник, — тут же выдумал я.
— Ясно, доброй ночи! — закончив допрос, прапорщик направился к туалету.
«Пронесло! — выдохнул я. — Но что он хотел от меня?»
Поспешно, стараясь не светиться, я снова присел в первый бокс, да призадумался о судьбинушке своей горемычной. Чувствую, что-то нехорошее мне дышит в спину и пытается сломить! Возможно, это паранойя, которая в той или иной степени присуща Водолеям, а может, защитная реакция в подозрительном месте. Пока не знаю, но продолжаться всё это дальше не может. Надеюсь, что завтра поезд увезёт меня из этих адских мест своеобразия и перенесёт на новый уровень жестокой игры.
