Путник ответил: «Это были добрые, дружелюбные, щедрые люди».
Фермер сказал: «В следующей деревне ты встретишь таких же людей».
Через некоторое время другой путник, направлявшийся в эту же деревню, подошёл к этому же фермеру и спросил, какие люди живут в ближайшей деревне. В ответ фермер снова спросил: «А какими были люди в последней деревне, через которую ты проходил?».
Второй путник ответил: «Они были грубыми, недружелюбными и нечестными».
Фермер сказал: «В следующей деревне ты встретишь таких же людей»[47].
Подобно ребёнку с книгой-раскраской, каждый из нас раскрашивает реальность собственным состоянием ума. Такое раскрашивание проецирует наши собственные бессознательные аспекты на мир и загоняет нас в ловушку убеждённости, будто эти проекции реальны, точно так же, как нас затягивает неосознанное сновидение или пиксельные образы людей, появляющихся на киноэкране. Мингьюр Ринпоче говорит:
Именно индивидуализированное, независимое «я» приписывает эти же качества другим феноменам. «Я» с его собственной «я-йностью» переживает и свою машину так, словно она обладает собственной «машин-ностью», фиксированной идентичностью, независимой от причин и условий. Однако она не обладает такой идентичностью. Когда фиксации ложного ощущения «я» растворяются, объекты вокруг нас также начинают терять свою кажущуюся плотность[48].
Гештальт-психологи говорят о хорошей непрерывности, то есть о процессе, посредством которого наш мозг заставляет вещи казаться плотными или целостными, опираясь на ограниченные данные. Именно так мы соединяем друг с другом части своего мира, порождая иллюзию плотности и непрерывности. Реальность подобна картине в стиле пуантилизма. Есть только точки, или пиксели, переживаний, которые мы соединяем (спутываем) друг с другом для сознания видимостей[49]. Мы заполняем пробелы, заложенные в реальности, замазкой эго, чтобы создать мир, кажущийся плотным, устойчивым и независимым.
Пока ощущение непрерывности остаётся хорошим, мы сами хорошие. Мы сводим концы с концами. Однако если эту непрерывность нарушает трагедия, мы перестаём быть такими же хорошими. Когда всё рушится и обнаруживаются неотъемлемо присущие реальности разрывы, мы паникуем. С точки зрения эго плохая непрерывность – это катастрофа.
Бегство от безосновности
Десять лет назад я присутствовал на лекции в Бодхгае – в месте, где Будда достиг пробуждения. Уважаемый тибетский лама учил о пустотности. В какой-то момент он посмотрел на стену у себя за спиной и сказал: «Причина, по которой вы не можете пройти сквозь эту стену, не в том, что стена плотная, а в том, что вы плотные». Затем он добавил, что, когда мы смягчаемся на духовном пути, смягчается и мир. Всё становится проще – и мы становимся проще.
