Буквы и слова, отмеченные черточками, точками, складывались в строки и фразы, содержащие партийные директивы, фамилии, адреса, явки. Расшифровка была очень трудным, кропотливым делом и занимала иногда по нескольку дней.
Бандерольная почта была достаточно надежной, но все же ею не следовало увлекаться. Поэтому заминки, перерывы были неизбежны. Однако нынешний перерыв был необъяснимо длительным, и это очень тревожило Надежду Константиновну.
Пора было начинать подготовку к отъезду, о многом условиться с Владимиром Ильичем, установить место встречи, но именно в это время связь с ним прервалась. Зная его исключительную точность и обязательность, оставалось думать только одно: что-то случилось! Разве мало непредвиденных опасностей на жизненном пути революционера?
Книжные бандероли, поступавшие в Уфу на имя земского служащего, подписывал некто Модрачек из Праги. Очевидно, Владимир Ильич проживал в Праге под этой фамилией. Но там ли он сейчас? Действителен ли пражский адрес? Последняя бандероль была получена давно, и все могло измениться. Как видно, придется ехать наудачу.
Наступило 11 марта 1901 года — знаменательный день для Надежды Константиновны: ее вызвали в полицию и объявили, что срок ссылки окончен.
Пошли суматошные дни и ночи. За короткое время требовалось переворотить целую гору: собраться в дорогу, побывать в Москве у Марии Александровны — матери Владимира Ильича, устроить свою мать в Петербурге.
Наконец все было сделано, и поезд повез Надежду Константиновну в Прагу. Ехала она в зимнем одеянии — в Уфе март месяц еще холодный, а в Праге было по-весеннему тепло, и все посматривали на ее шубу с меховым воротником.
Россиянин, оказавшийся в Чехии, всегда может рассчитывать, что его здесь поймут. Надежда Константиновна без труда сговорилась с извозчиком в блестящем цилиндре, погрузила в пролетку свои чемоданы, корзины, коробки и отправилась на поиски Модрачека. Пролетка везла ее по знаменитым пражским бульварам, густо обсаженным каштанами, мимо старинных златоглавых соборов, мимо живописной весенней толпы. Это была первая поездка Надежды Константиновны за границу, но ничто сейчас не интересовало ее.
Дом, указанный в адресе, находился в рабочем квартале, и все тут выглядело по-другому, чем в центре. На подоконниках проветривались одежда, подушки, одеяла. Пахло стиркой, кухонным чадом.
Дверь открыл мужчина в рабочей блузе:
— Модрачек? Это я, пани!
Он с любопытством смотрел на молодую женщину, несомненно, иностранку, одетую явно не по сезону.
