и
счастье более духовное, чем духовное. Мирское счастье основано на чувственных удовольствиях, которые мы испытываем от зрительных образов, звуков, запахов, вкусов, прикосновений и даже мыслей, «желанных, прекрасных, приятных, дорогих, связанных с чувственными удовольствиями, соблазнительных»
[28]. Многие из нас не ведают другого счастья, но существует более глубокое наслаждение, чем исходящее от органов чувств. Это высшее удовольствие отражается в состояниях восторга, радости и беспристрастности, которые развиваются посредством сосредоточения и очищаются в джхане. В учениях говорится:
Существует пять нитей чувственного удовольствия. Какие пять? Формы, распознаваемые глазом, желанные, прекрасные, приятные, дорогие, связанные с чувственными удовольствиями, соблазнительные. Звуки, распознаваемые ухом… Запахи, распознаваемые носом… вкусы, распознаваемые языком… осязаемые объекты, распознаваемые телом, желанные, прекрасные, приятные, дорогие, связанные с чувственными удовольствиями, соблазнительные. Таковы пять нитей чувственного удовольствия. Удовольствие и радость, возникающие в зависимости от этих пяти нитей чувственного удовольствия, – их называют чувственным удовольствием.
Если кто скажет: «Это высшие удовольствие и радость, которые испытывают существа», я не соглашусь с этим. Почему? Потому что существует другой вид счастья, более прекрасный и возвышенный, чем это. Что же это за счастье? Здесь, оставив чувственные удовольствия, оставив неблагие качества, человек входит в первую джхану и пребывает в ней[29].
Джхана – альтернатива для тех, кто желает отойти от привычной одержимости чувственным удовольствием. Каждый уровень джханы отличается всё более утончёнными качествами удовольствия. Непосредственный опыт более возвышенного счастья в состояниях джханы порождает соответствующее бесстрастие к более грубым удовольствиям. Вместо того чтобы противиться влечению к удовольствию, Будда искусно вызывал в уме естественный интерес к счастью, чтобы тот познал более устойчивое счастье, чем то, которое могут дать чувственные наслаждения. Грубые удовольствия больше не привлекают, когда нам открывается нечто лучшее. Мой учитель Пападжи часто говорил, что, когда попробуешь хорошего пчелиного мёда, больше не захочешь есть грубый коричневый сахар.
Будда не прекратил исследовать счастье, ограничившись «духовным счастьем» состояний сосредоточения. Открытое им счастье включало в себя и радость, присущую пробуждению. Это непревзойдённое счастье проявляется в освобождённом уме, где нет привязанностей, открытом прозрению и не ограниченном временными рамками состояний сосредоточения. Будда описывал это непоколебимое счастье как «более духовное, чем духовное», более возвышенное, чем преходящие удовольствия и чувственные стремления, а также медитативные достижения, связанные с сосредоточением.
