Сыграло-таки свою роль мое выступление на «Семинаре молодых»! По приглашению редакторши, которой рекомендовал меня Юрий Трифонов, направился я в издательство «Советская Россия».
Самый центр Москвы, совсем рядом с Красной площадью, неподалеку от ГУМа. Узкая улица, громоздкие старые здания… Гулкое парадное, завывающий, громыхающий лифт. 5-й этаж… Старый обшарпанный коридор, крошечная редакторская комната.
– Где же чемодан? – спрашивает симпатичная редакторша лет сорока, сидя за небольшим столом и проникновенно глядя большими зеленовато-серыми…
На чемодан не набралось, но сумка у меня внушительная. Выкладываю папки с рукописями на стол.
– Это не все, – говорю. – Надо же и совесть иметь…
– Ну, давайте знакомиться. Вы вообще какого мнения о сегодняшней литературе?
Ничего себе вопросик. Я решаю сразу поставить точки над «i»:
– Ну, я никогда бы не бросил камень в Солженицына и в других, которых…
Дело в том, что травля уже началась. И не только их, но и так называемых «подписантов» – тех, кто подписывал письма в защиту его, а также Сахарова, Синявского и Даниэля, против оккупации Чехословакии…
– Вы сами к «подписантам» не относитесь? Писем никаких не подписывали?
– Нет. Но не потому что… Просто ко мне никто не обращался…
Она улыбается. Сомнений в том, что относимся мы к сегодняшней литературе одинаково, нет.
– И все же хорошо, что не подписывали. А то нам с вами было бы совсем трудно…
Ее восхищает одна из моих папок – мощный картонный остов старой немецкой книги с фамильным экслибрисом моего деда. Он был англичанин, но экслибрис – на немецком языке…
– Оставляйте все. Я посмотрю. Больше десяти печатных листов нам вряд ли удастся. Но и то хорошо для начала. Что-нибудь у вас уже было опубликовано?
Я говорю о «Подкидыше», коротко рассказываю историю с «Переполохом»…
Ухожу, чувствуя себя словно мальчишка в предвосхищении первой любви. Первая книга! Неужели теперь, наконец…
Конечно, об одной этой истории можно написать отдельный роман. Как, ознакомившись с рукописями, редакторша Валентина Михайловна сразу поняла: «Обязательно завтра» ни при каких обстоятельствах не пройдет – как и рассказ «Непонятное», естественно; «Праздник» («Светлые часы 14-ти») если и проскочит, то с огромным трудом; «Вестница» еще может, хотя неизвестно тоже; а вот что касается «Переполоха», то тут можно и побороться. Все-таки несколько лет прошло после истории с «Новым миром», а цензура в издательстве все же не такая жесткая, как в журнале, да еще в том, опальном. «Подкидыш» хотя тоже не сахар для цензуры, но он как-никак опубликован. «Путешествие» – хорошо, безопасно, однако эта повесть все же – и с ее точки зрения! – довольно-таки «легковесна» (хотя именно ее и рекомендовал в первую очередь Ю.В.Трифонов). Ну, и рассказик «Листья» – поэтичный, безобидный, к тому же подходящий для общего заглавия сборника. Не хочу утверждать, что все было в ее отношении к рукописям именно так, но что приблизительно так – ручаюсь.
