В царстве Хиш каждого люминета, в зависимости от его принадлежности к тому или иному племени, обучали наиболее подходящим способам сдерживать эмоции и принимать решения во благо всего царства и его жителей, никогда не идти на поводу у собственных интересов, желаний, страхов и мелких устремлений, но ставить во главу угла всеобщее процветание и равновесие.
Их учили тому, что эмоции — проклятье рационального мышления, бич трезвых и мудрых поступков.
Их учили сдерживать, подавлять или перенаправлять эмоции. Однако можно ли полностью освободиться от эмоций?! Ферендир всегда боролся с мощным натиском бушевавших внутренних противоречий и абсолютно бессознательных порывов, которые мешали ему выполнять долг и справляться с обязанностями.
Так, он боялся не выдержать испытание и сгинуть в недрах горы. Или, например, он страстно желал угодить Серафу, добиться его уважения — и одновременно ненавидел Серафа за то, что тот, кажется, совершенно не уважал это рвение и никогда не хвалил ученика.
Как бы Ферендир ни лез из кожи вон, в очередной раз доказывая, что ему по плечу даже самое сложное дело, все равно юноша не мог отделаться от мысли, что он самозванец и занял чужое место, принадлежавшее по праву кому-то более совершенному и достойному.
«Откуда такие мысли?» — думал Ферендир, погружаясь в медитацию или ворочаясь от бессонницы. Почему, несмотря на многочисленные достижения, он все равно тайно подозревал, что остался недостойным и не выдержит последнего испытания?
Может, он сомневался даже в Дезриэле, который верил в успех ученика? Нет! Это совсем уж глупо!
Ферендир не знал никого более достойного доверия, чем Дезриэль, и ни на кого не мог бы в такой же степени положиться. Умения и черты характера Дезриэля были самой высокой пробы, иначе он бы не пользовался таким уважением среди Каменных Стражей.
Почему же послушника преследовали такие мысли? Не потому ли, что Сераф все время казался бесконечно в нем разочарованным, не ценил его достижений и не верил в его успех? Возможно, и так… Однако само по себе это вряд ли могло стать источником бесконечных навязчивых сомнений, которые железной хваткой вцепились в Ферендира. Страхи и дурные предчувствия таились так глубоко внутри, что не могли быть связаны с поступками другого человека, пусть даже наставника. Как бы ни вел себя Сераф, источником этих мучительных глубинных переживаний было что-то еще.
Оставалось третье объяснение, самое неприятное. Может быть, несмотря на все навыки и опыт, Ферендиру просто не хватало внутреннего стержня, тех особых черт характера, которые отличали полноценного и зрелого Каменного Стража от талантливого послушника?
