— И все же ее жертва решила проблему лишь наполовину, — настаивала Хирва. — Где обещанное средство, способное обуздать или уничтожить Кетраксис? Несчастная люминетка так до сих пор и сидит в горах, усыпляя буйную Кетраксис?
— Наш храм взялся отыскать это средство, — ответил Сераф, которого явно обидел намек Хирвы на то, что алариты не сумели выполнить свое обещание. — С момента усыпления Кетраксис и вплоть до настоящего времени наши лучшие умы пытались найти способ так или иначе освободить бессменную хранительницу Кетраксис. Для этого надо было понять, каким образом можно подчинить Кетраксис или просто уничтожить.
— И, кажется, мы нашли такое решение, хотя оно еще и не опробовано, — сказал Дезриэль. — По истечении десятков лет исследований и экспериментов величайшие умы нашего храма изготовили большой камень из эфирокварца, достаточно сильный, чтобы погрузить Кетраксис в вечный сон или управлять ею, если она все-таки пробудится. Этот камень испытали на менее мощных природных силах и на буйных духах. Впрочем, никто так и не осмелился отправиться в затерянное в горах ущелье, где спит Кетраксис, чтобы убедиться в том, что камень совладает с той задачей, ради которого его создавали. Каждый раз попытки сделать это пресекались: было решено не будить пока Кетраксис, потому что в случае неудачи это привело бы к катастрофе.
— Ведь неизвестно, подействует ли на Кетраксис ваш камень!.. — договорила Хирва.
Дезриэль молча кивнул, а Сераф добавил:
— Камень наверняка способен пробудить Кетраксис, но мы не знаем, сможет ли он подчинить ее.
Хирва Ветроходная оперлась о стол с картами, понурилась и вздохнула. Воцарилась многозначительная тишина. Все обдумывали услышанное, а Ферендир совсем растерялся. Он понятия не имел о том, что в его монастыре хранились такие сильные магические предметы, и вообще не догадывался о существовании какой-то Кетраксис. Послушник многое знал об алементорах — природных духах воды, ветра и земли в царстве Хиш, чья сила и внутренняя гармония созидания и бытия лежали в основе философии и науки его народа. В теории он представлял, что, помимо тысяч природных духов, движущихся или спящих под пеленой его родного материального мира, существуют и другие, в том числе и враждебные альвам духи. Однако у Ферендира не укладывалось в голове, что некогда один из альвов, служивший свету и порядку, мог пробудить такую опасную силу и впустить ее в себя. О чем вообще думал этот Лариэль?! Почему он вообразил, что сможет подчинить мощь и разрушительную способность такой буйной стихии?!
