— В это трудно поверить! — вмешалась в разговор предводительница Всадников Рассвета Велорина. — Я никогда не слышала упоминаний, даже вскользь, о такой страшной силе. Как можно стереть всеобщие воспоминания о тех событиях? Как заставить исчезнуть любые записи об них?
Вопрос был обращен не к Хирве, но ответила на него именно она:
— Рано или поздно все забывается, особенно если это можно спрятать. Особенно если все хотят это забыть.
Ферендиру стало стыдно и страшно от мысли, что люминеты — при всей их любви к знаниям и просвещению — могли умышленно скрыть тайну существования Кетраксис. В таком предположении было что-то почти кощунственное.
И тем не менее… Разве это совсем уж невозможно? Разве крайние проявления страха и стыда не способны побудить целый народ по собственной воле предать забвению то, что когда-то посягнул на столь страшную силу?
— Это точно! — кивнул Дезриэль. — Наши предки явно этого хотели, потому что поняли, какое чудовище создали, пытаясь управлять неуправляемыми силами. Люминеты всех Десяти Раев боролись с угрозой, которую теперь представлял собой Лариэль, и старались всеми силами обуздать Кетраксис. Однако ни воины, ни маги, ни ученые — никто не смог положить конец ее страшным приступам бесчинства. Никто так и не понял, есть ли у Кетраксис слабость, которой можно было бы воспользоваться.
— Никто, кроме основателей нашего храма, — добавил Сераф. — В конечном итоге трое Каменных Стражей вызвались отправиться в логово Кетраксис глубоко в Отвесных горах и в последний раз попытались укротить ее или надежно запереть.
Они прошли очень трудный путь по Отвесным горам, вплоть до укромной долины, где Кетраксис спала в периоды своего бездействия. Там, в логове этой неукротимой стихии, алариты попробовали вобрать в себя Кетраксис, как это в свое время сделал Лариэль. В отличие от него этих троих объединяла общая духовная природа и крепкая, устойчивая психика. Их связывала крепкая дружба — когда было необходимо, они могли действовать как одно целое, единая троичная сущность. Кроме того, они рассчитывали, что знание о природе и душе горы, о ее терпении, понимание характера медленных перемен и циклического роста помогут укротить разрушительного алементора — стихийного духа, выпущенного на волю Лариэлем.
— И это им удалось? — поинтересовалась Хирва Ветроходная.
— Нет, — ответил Дезриэль. — По крайней мере, не полностью. Два люминета из трех при этом погибли. Однако их самопожертвование заложило основы, с помощью которых третья люминетка смогла наконец прорвать оборону психики алементора Кетраксис, найти в глубине ее сердца израненную и надломленную душу Лариэля, засевшую там, как заноза, и сеющую вокруг себя смертельно опасную заразу. Хотя оставшаяся в живых аларитка и не сумела полностью излечить Кетраксис, она, по крайней мере, смогла погрузить ее в сон и не давать ей проснуться — до тех пор, пока люминеты не обретут мудрость, способную совладать с этой силой или уничтожить ее. Отважная аларитка навсегда осталась в сокрытом ущелье, с тех пор известном как Берлога Кетраксис. Она пожертвовала жизнью и свободой, и теперь все силы ее души, воли и разума вечно умиротворяют Кетраксис. Разрушительная стихия погрузилась в беспробудный сон и в таком состоянии не может больше вредить царству Хиш.
