Дезриэль кивнул и молча пошел дальше. Красноречивым отсутствием слов он как будто поддержал ученика.
Больше всего Ферендир хотел быть сейчас сильным, и не только ради себя самого, но и ради наставников. Каким бы глубоким и мучительным ни казалось собственное горе, Серафу и Дезриэлю наверняка приходилось гораздо тяжелее. Конечно, они умели скрывать чувства, как и подобает Каменным Стражам, занимавшим достаточно высокое положение на Теклисовой Лестнице. Они легко могли скрыть от Ферендира даже свою нынешнюю глубочайшую психологическую травму. Собственно, так и должны были поступать мудрые и сильные Каменные Стражи — подавлять чувства и желания, способные повлиять на ясность ума и рассудительность. При этом нельзя было назвать это бесчувственностью — а просто осознанием того, куда могут завести разнузданные эмоции. Каменные Стражи ведали горе, страх, любовь, ненависть и жалость, но слишком хорошо разбирались в том, как эмоции могут тысячами способов влиять на выполнение задачи конкретного момента и бесконечно усложнить даже самую простую ситуацию — стоило только дать волю этим эмоциям.
Ферендир был уверен, что у его наставников разрывалось сердце: оба испытывали отчаяние и потрясение, оба были возмущены, как взрытые и перевернутые вокруг них земля и камни. Да только они никогда не показали бы ему своего горя. Вместо этого Каменные Стражи, скорее всего, сосредоточились на мыслях о том, какие задачи возникли в сложившемся положении, что еще можно было спасти, чем помочь и как применить свои навыки и умения.
Да только был ли смысл что-либо предпринимать? Вот что в ту минуту интересовало Ферендира. Без сомнения, наставники, несмотря на собственную боль, действовали уверенно и явно видели смысл в том, чтобы идти сейчас вперед и словно выполнять некий заранее выработанный план. Ферендиру они до сих пор ничего не объяснили. Вот и сейчас Дезриэль задал ему незамысловатый вопрос о самочувствии и ждал на него ответа, но молодой альв хорошо понимал, что на такой же вопрос сам наставник не ответил бы.
«Подожду, — подумал Ферендир. — Когда придет время, они сами все расскажут, а до тех пор надо молча выполнять свой долг. Я должен слушать, учиться и служить!..»
В дыму на каменной осыпи разрушенной внешней стены появилась фигура. Это был Сераф.
— Ну как там дела, брат? — спросил Дезриэль и быстрее зашагал к Серафу. — Кто-нибудь уцелел?!
Ферендир тоже заспешил. Не хотелось оставаться одному среди груды покойников.
