— Ура! — подпрыгнув у него на коленях, Кристина звонко чмокнула отца в щеку. — У меня будет платье, как у принцессы! А когда? — поспешила уточнить она.
— Сейчас же, — сказал сановник. — Вот только переговорю с сэром Гуго, — в дверях как раз появился статный рыцарь, последние дни исполнявший обязанности командующего королевской гвардией — первый в истории Нового Мира асат на этом высоком посту.
— Добрый день, милорд, — соскользнув на пол, девочка старательно присела в реверансе, не преминув при этом скосить глаза на сидевшего в кресле отца.
— Подожди в коридоре, — велел ей Обер-камергер. — Как только мы здесь закончим — сразу пойдем с тобой выбирать платье.
Даже не пытаясь скрыть радостной улыбки, девочка вприпрыжку выбежала из комнаты.
— Платье? — непонимающе переспросил сэр Гуго. — В дорогу?
— Мы остаемся, — во рту Обер-камергера внезапно пересохло, и отчетливая речь давалась ему сейчас с необычайным трудом. — Как и Ее Величество. Ваша же задача — вывезти из замка принцессу Александру.
Эдуард
— Далеко еще? — силясь перекрыть надсадный кашель мотора, прокричал Эдуард в широкую спину сэра Гуго.
— Хаос разберет! — ответил тот, не оборачиваясь. — Проклятые указатели противоречат один другому, к тому же тут у них они все в этих идиотских километрах. Думаю, миль пять осталось, может, десять… — он, кажется, собирался еще что-то добавить, но в этот момент их чудо-машина взбрыкнула на очередном ухабе, и рыцарь умолк, вцепившись руками в изогнутый руль.
Это нелепое транспортное средство, именуемое местными «мотоциклом», им всучили на почтовой станции, где, согласно правилам, они оставили в ангаре свои «седла». Передвигаться на нем полагалось либо сидя верхом — в затылок друг другу, на жестком кожаном сидении, водруженном на двухколесную раму, — либо в прицепленной сбоку тесной гондоле, имеющей сбоку собственное колесо, придающее всей конструкции хоть какую-то устойчивость. Ничего лучшего для поездки по планете смотритель предложить не смог. Хотя нет, он предлагал крестьянский трактор, решительно отвергнутый сэром Гуго: рыцарь счел, что тот окажется недостаточно быстрым для них. Теперь же, вдоволь натрясясь на рытвинах и колдобинах, Эдуард склонен был полагать, что к совету смотрителя следовало прислушаться.
Если близ станции проезжий тракт еще имел некое подобие твердого покрытия, то уже в полудюжине миль от нее превратился просто в накатанную колею, петляющую среди неубранных полей. Для трактора, надо думать, — самое оно, но для их мотоцикла она оказалась широка, а для колеса гондолы — еще и слишком глубока. Посему двигаться приходилось неспешно, с максимальной осмотрительностью, сводя на нет единственное преимущество трехколесного агрегата — скорость.
