— Да, мы забыли сказать. Есть две возможности: купить подержанный или новый. По-моему, лучше новый, так как государство на электротовары выделяет олимам[5] приличную сумму. Это касается и холодильника, и стиральной машины, и кухонной плиты, — сказала Роза Соломоновна.
— Я помню, мы что-то читали об этом. Хорошо, поехали, — деловито заключил Илья Зиновьевич и направился к выходу. За ним потянулись все остальные, и вскоре гулкий подъезд заполнился их оживлённым многоголосьем.
Прошло несколько дней, заполненных суетой, хождением по магазинам и другим делам и наполнением шкафов и подсобок множеством нужных и ненужных привезённых с собой вещей. В один из вечеров приехал хозяин квартиры. Общительный парень с юмором, он радушно улыбался, жал руки и пытался объяснить, как хорошо, что они приехали. Единственным общим языком оказался английский, и говорил с ним в основном Яков. Нагарий, так звали египтянина, посетовал на дороговизну жизни, и цену снизить не согласился, но если потребуется его помощь… Попрощавшись, он ушёл, и Яков услышал шум отъезжающего от дома пикапа.
Миновала первая суматошная неделя. Они открыли счета в банке, побывали в местном отделении министерства абсорбции, записались в ульпан[6] и купили и установили телевизор. Нашлась простая мебелишка для комнаты Якова, и он окончательно перебрался туда.
Утром в пятницу позвонил Гриша и предложил ему прогуляться по городу.
На пешеходной улице Бен Йегуда они сели за столиком в одном из многочисленных ресторанчиков. Яков с интересом рассматривал обтекающий их с двух сторон людской поток.
— Ну, как тебе наш народ? — с изрядной долей иронии спросил Гриша.
— Люди, как люди, есть много любопытных типов. Есть смуглые и белые, в кипах и без них, молодые и не очень.
К столику подошла симпатичная девушка и, мягко улыбнувшись, положила на стол увесистое меню.
— Можно без формальностей? — спросил её Гриша, и, чтобы развеять её недоумение, произнёс:
— Нам, пожалуйста, греческий салат — одну порцию, две порции пасты с грибами и по бокалу «Карлсберг».
— Согласен? — обратился он к брату.
— Беседер гамур[7], — одобрил Яков, воспользовавшись недавно выученной фразой.
— Две тысячи лет назад римские легионы вторглись в Иудею, разрушили храм и Иерусалим, истребили миллионы евреев, а оставшихся в живых рассеяли по всему миру, — начал разговор Гриша. — В конце 19-го и начале 20-го века евреи стали возвращаться сюда, как предсказал пророк, и возродили своё государство. Первыми в страну устремились ашкенази, но с 50-х годов — сефарды и прочие из Африки и Ближнего Востока. О них мы слыхать не слыхивали, когда двинули сюда.
