Самохин молчал.
— Что же молчите, Самохин? Мне продолжать?
Помолчав еще несколько минут, Самохин прерывающимся голосом выдавил:
— Хватит. Да, я все сделал, я...
* * *
...Вырвав у Лялина магнитофон, Осокин почувствовал себя настоящим героем. Он снисходительно посмотрел на Славку и Кольку, которые таращили на него глаза.
Первым пришел в себя Хрулев. Он стал оценивающе рассматривать магнитофон.
— Хорошая машина, — прицокнул он языком. Димка горделиво выпрямился: «Знай наших!»
— Зачем это ты?.. — отчужденно спросил его Лазарев.
— А что? — задиристо ответил Димка.
Его уже несло, он не мог остановиться и упивался тем, что сумел ошеломить ребят своим поступком, доказать свою значительность. Никто из них не осмелился на такой шаг, а вот он, «Шкилет», открыто продемонстрировал свою смелость. И хотя на душе было не совсем хорошо, особенно от Славкиного вопроса, но Димка решил не поддаваться этому чувству.
— Мы тоже любим хорошие магнитофончики, — процедил он сквозь зубы. — Может, съездим к Саше, он сегодня дома? — предложил он и, видя, что Славка продолжает молчать, вызывающе спросил: — Или, может, в милицию сообщить хотите? Тогда валяйте...
— Я товарищей не выдаю, — зло оборвал его Славка. — Поехали к Рянскому!
Они не ошиблись: Александр был дома. Поздно ночью он прилетел из Ленинграда, куда сопровождал туристов, и поэтому сегодня на работу не пошел.
— Ну, племя молодое и знакомое, не искрошились ли ваши молочные зубки о гранит науки? — встретил он ребят.
— Новые записи есть? — деловито осведомился Димка.
— Чего? — удивился Рянский.
— Записи хорошие, говорю, есть? А то надо проверить один аппарат. — С этими словами Димка торжественно поставил на стол магнитофон, который до этого держал за спиной. Саша удивленно посмотрел на ребят и отрывисто спросил:
— Это чей «Филиппс»?
— Наш, — небрежно бросил Димка.
— То есть как ваш? — не понял Рянский.
— Да Димкин он, — поспешно вставил Хрулев.
— А-а, — понимающе протянул Рянский, — тетя из Америки прислала племянничку.
— Какая тетя? — не понял Колька. — Димка сейчас одного теленка в телефонной будке зажал...
— И он на память оставил мне магнитофон, — стараясь сохранить солидность, закончил Осокин.
Рянский на мгновение онемел и вопросительно посмотрел на Лазарева, тот утвердительно кивнул.
Зло сощурив глаза, Рянский подошел к Димке, схватив его за подбородок, запрокинул ему голову и брезгливо протянул:
— Ты давно был на приеме у психиатра?
Колька хихикнул.
