Генрих V | страница 44



Каковы были обязанности этого новообразованного органа? Записи описывают их как "постоянный совет короля",[164] назначенный для выполнения решений, принятых в парламенте, при условии, что им будет оказана необходимая финансовая поддержка. Они должны были принести присягу в парламенте, обязуясь давать королю добрые и беспристрастные советы, свободные от всякой предвзятости, в поисках "хорошего и эффективного правления, наряду с благом короля и королевства"[165]. Болдуин предположил, что они принесли свои присяги и получили свои назначения "таким образом, что это указывало на их ответственность перед парламентом"[166]. Было ли это попыткой заставить совет, как орган власти, взять на себя ответственность, которая будет нарушена только в том случае, если парламент не обеспечит финансовую поддержку? Или же это была просто попытка заставить лордов более регулярно посещать заседания?[167] По всей вероятности, присяга была более общей и давалась королю, от которой принц был освобожден, "по причине высокого положения и превосходства его достопочтенной особы"[168]. Тем не менее, положение принца и совета оставалось двусмысленным: перед кем, в конечном счете, они были ответственны? Два года спустя король даст свой ответ на этот вопрос.

Новый совет 1410–11 годов был полностью дворянским и клерикальным; рыцари и придворные были тщательно исключены. Это был опытный, активный и сплоченный коллектив людей (некоторые из них прошли службу в Уэльсе), которых принц держал вокруг себя, еще более преданных ему после того, как к ним добавились епископ Генри Чичеле и Ричард, граф Уорик[169]. Какой должна была быть его политика? Безусловно, реформаторской. Но в то же время, как стало ясно из вступительной речи епископа Бофорта в январе, в условиях внешней угрозы стране вряд ли можно было избежать роста расходов. Ожидалось, что парламент обеспечит их. Со своей стороны, совет с пониманием относился к стремлению к гармоничным отношениям между королем и народом, а также между самими людьми.

При всем этом было признано, что тон петиций, поданных общинами, был критическим по отношению к организации королевских финансов и, главным образом, к двору самого короля. Тем не менее, субсидия, утвержденная 8 мая 1410 года, хотя и казалась достаточной, на самом деле была менее чем достаточной, поскольку последняя из трех равных частей, на которые она была разделена, должна была быть собрана только осенью 1412 года, примерно через два с половиной года. Такие ограничения, которые заставили бы совет очень внимательно изучить все расходы, должны были привести к стремлению не только к экономии, но и к эффективности