Иностранный хор сломался. Сначала заржал «руководитель» театра, затем забулькало, заклокотало, засвистело – захохотало по всему объему. Волга подошел к Квадрату.
– Получается?
Глаза Квадрата лукаво загорелись.
– Смотри! – Он достал сигареты и, подняв их над головой, объявил: – Пачка на хату, если командер будет доволен.
– Корошо. Давай-давай.
Квадрат шепнул на ухо Волге: «Всю ночь тренировались», – а затем скомандовал:
– Раз, два, три!
– Слава Одину! – донеслось вразнобой, ломая язык. – Обама – чмо! – Слова ровно отбивались из тощих шеек. – Спецназ – сила, Америка – шармута!
Квадрат заржал и закинул пачку в клетку:
– Держите, голуби слабозадые.
Волга усмехнулся.
– Тебе медведями командовать.
– Да ну их. – Квадрат вытер ладони о карманы. – Смешные, словно дети.
«Цирк» работал вторую неделю, после молниеносного наступления, неожиданного для янки и бармалеев. Организованного сопротивления они оказать не успели, драпали, побросав скотину и уродливых жен. Но те, кто в загоне, сражались. Стойко. Не веря в милосердие белого человека. Клип про кувалду, прорвавшийся в сетях, и орочье оформление нефтеперегонного завода, что рядом с «цитаделью», сделали свое гнилое дело. Но такое количество пленных искренне поразило Комбата. Отряд не армия – своих бы прокормить. Настойчивое предложение поделить трофей с группировкой осталось без внимания. До некоторых пор. Однажды Родина прислала трех прекрасных упырей, форма с иголочки, пронзительный взгляд из балаклавы, вежливый отработанный слог, когда невинная цепочка слов складывается в тугой информативный и неожиданный для жертвы диалог. А старший, Петрович, цинично хохмил. Хор распался. «Маски» работали бойко. Конвейер. Аду заводили в комнату, после нешумной продолжительной беседы раздавалось: уводи! И реже, стеклянным треском – НАШ! Наш, блядь… Этих сбивали в кучу – и под замок. «Массовку» пожирал «Мухабарат»24, угрюмые бородатые здоровяки в канолевой черной форме.
Когда Волга закрыл последнего, Петрович весело обратился к немигающим озлобленным взглядам, что точили его через решетку.
– В правовом государстве живем, – говорил он, натягивая слова на смыслы. – Культура, законность, плюрализм.
– Будто блюете, товарищ, – раздалось из клетки.
Волга хмыкнул. Петрович развеселился:
– Волга, ты не веришь в победу света над заветами тьмы?
– Замысловато.
– Работа такая – замазывать розовый в коричневый. Очевидное превращаю в подозрительное. Веришь? – даже не помню, кто я.
