Фантазии у нас было хоть отбавляй, и по всему, что мы нафантазировали, непоколебимо проходила нить веры во что-то великое, стремление к волшебству, уверенность в завтрашнем дне. Если дружба, то нерушимая, безоговорочно искренняя, на века. Если любовь, то чистая, благородная, нежная, местами трогательная и совершенно бескорыстная.
И не было понятия предательства, его я нашла только потом, на своем опыте, став, увы, не жертвой, а причиной, за что мне и по сей день стыдно.
Тогда казалось, что весь мир мои друзья. Я делилась всем, что было на уме, с теми, кто просто оказался рядом. Естественно реалии мира не стали меня ждать. Они, словно тяжелые глыбы моих разрушенных представлений, кубарем катились прямо на меня.
Каждый сам за себя. Выживает сильнейший. Эти фразы больше не были лишены смысла, словно их придумал отъявленный пессимист. Теперь они казались пугающе правдивыми.
Люди ищут выгоду для себя, они могут лицемерить, предавать, плести интриги. Нет черного и белого. И да, плохие концы бывают чаще, чем можно было бы представить.
Каждой из этих истин не находилось места в моей голове. Не могло быть так, ведь мир несмотря ни на что оставался таким же цветным, как прежде. Так же встречались друг с другом люди, улыбались, смеялись, но только теперь я осознала, что это может быть всего лишь маска, за которой скрывается настоящий человек, со всеми его трагедиями и переживаниями.
Так я научилась разделять людей: те, с которыми можно говорить о сокровенном, те, с кем подойдет обсудить сериал, те, с которыми остается говорить лишь о погоде и те, кому приветствия будет предостаточно.
Мир пошатнулся, но все еще стоял. Ведь мои друзья все еще были со мной, мои родители любили друг друга, и ничего на свете не могло разрушить столь хрупкое равновесие.
– Почему ты со мной ругаешься! Нельзя нормально сказать? – зло крикнула моя мама, резко пробудив от замечательного водоворота снов, что посещал меня обычно по утрам.
– И так каждый день! Ох, за что мне это! – громче, чем когда бы то не было, пробасил, всегда спокойный отец.
– За что тебе это? То есть для тебя я как груз? – воскликнула еще громче мама, явно переиначив слова.
– Я просто сказал, что на полке бардак! – удивленно воскликнул папа, тем не менее, не понижая голоса.
– Ты меня не ценишь! – отрывисто крикнула мама, и… всхлипнула.
– Ох… – громкий хлопок двери, неожиданно, словно гром среди ясного неба, раздался из прихожей. Больше никто не спал, но и не нарушал хрупкую тишину. Лишь негромкий плач мамы доносился из-за запертой двери детской комнаты. Я не знала, что делать. Я не знала, что сказать. Мои слова бы воспринялись как совет маленького ребенка, который еще ничего не понимает, лишь щебечет что-то, итак всем известное.
