— Понимаю, — ответил Кендрик. — А теперь охладите свой пыл и выслушайте, пожалуйста, меня.
— Конечно, я вас выслушаю, — султан с шумом выдохнул, — но слушать — вовсе не означает соглашаться.
— Допустим! — Эван помолчал. — Вы слышали о Махди? — спросил он после паузы.
— Хартум, прошлый век, шестидесятые годы?
— Нет! Бахрейн, восьмидесятые годы, век нынешний.
— Что вы имеете в виду?
Эван Кендрик повторил слово в слово то, что рассказывал Фрэнку Свонну, когда был в Госдепартаменте.
Некий теневой финансист, назвавшийся Махди, поставил себе целью выдавить Запад с Ближнего и Среднего Востока. Кендрик с жаром излагал султану все, что знал. И вот этот Махди надумал сосредоточить в своих руках экономику и промышленность, куда Запад инвестировал огромные средства, для чего создал теневой картель из десятков, возможно, сотен компаний и корпораций.
Эван рассказал, каким образом все это стало известно израильскому архитектору Эммануилу Вайнграссу, который предпринял собственное расследование, когда «группе Кендрика» стали угрожать расправой.
— Оглядываясь на прошлое, я не вправе гордиться тем, как поступил, — продолжал Эван. — Но я поступил оптимально, исходя из того, что произошло. Мне просто пришлось убраться из этой части мира, я ушел из бизнеса, не отважился вступить с ними в схватку, хотя Вайнграсс настаивал на этом. Я говорил ему, что его богатое воображение завело его слишком далеко, что он поверил безответственной пьяной болтовне. Тогда он мне ответил: «Способно ли мое самое смелое воображение, да хоть бы и фантазии моих бражников, придумать какого-то Махди? Он убийца, он преступник». Мэнни Вайнграсс был прав тогда, прав и сейчас. Посольство в руках последователей Махди. Разве вы не понимаете этого, Ахмат? Ведь Махди действительно существует и время от времени пропускает всех, кто ему мешает обогатиться, через мясорубку своего террора.
— Я понимаю только одно — то, что вы вбили себе в голову, поколебать невозможно, — скептически заметил султан.
— Кое-что вбил себе в голову кое-кто и здесь, в Маскате. Не все, конечно, но некоторые не способны понять или объяснить происходящее, но они так напуганы, что отказались встретиться со мной, а ведь мы работали вместе — и они мне доверяли.
— Эван, террор порождает нервозность. А вы вот, американец, переоделись арабом. Этот маскарад, возможно, и посеял панику.
— Откуда им было знать, как я одет, если я с ними говорил по телефону?
— А что вы хотите? Явился не запылился американец и принялся названивать…
