Мой пленник тоже видит гвоздь, он в ужасе косит глазом, и начинает подвывать. Сообразительный гад.
— Бери, блядь, говорю!
Берет неуверенно, глядя то вниз, то на меня.
— Бей! — чуть отодвигаясь и давя на плечо подставляю Насте его горло.
Кадык урода судорожно дергается.
— Нет! — Настя округляет глаза в ужасе.
— Ты деревенская?
— Угу… — кивает непонятливо.
— Курам башки рубила?
— Но это же другое! Это же человек!
— Конечно другое, дура! — взрываюсь я, — Потому что для кур это всё! Финиш! А этот козёл сейчас очнется в своей капсуле и пойдет домой! Это не человек, это фраг!
Бисквитик зажмуривается и тычет почти наугад. Жертва хрипит, кровь брызжет струёй. Да что за грёбаный натурализм? Зачем такое в игре, даже если она 18+?! Кому нахрен нужна такая игра?
… точнее то, что вы считаете игрой…
Слова Мастера звоном отдаются в голове.
Моя нога проваливается вниз и оказывается на мостовой. Одежда урода осыпается вниз. Я ощупываю её. У Бисквитика был меч, оружие при смерти выпадает, значит его отобрал кто–то из этих двоих.
И тут Настю накрывает. Она едва не падает с ног, хорошо что я успеваю подхватить. Бъется в моих руках с глупой и счастливой улыбкой.
— Что это было? — она с трудом приходит в себя.
— Уровень был, — как только моя помощь перестает быть нужна — отпускаю её. — Поздравляю тебя, грац!
— А почему…так? — Настя не находит слов. Её взгляд на меня становится все более заинтересованным.
— Чтобы еще хотелось.
Настя смеётся, думая. что я пошутил. На самом деле — ни капельки. Что еще может заставить паучка нападать на себе подобных? Только удовольствие. Ради удовольствия люди едят, пьют, трахаются… Если паучок чувствует хоть немного похожие эмоции, то теперь он будет убивать, чтобы ощутить это вновь.
— Что ты ищешь? — Настя видит, что я ощупываю всю одежду несостоявшегося насильника.
— Меч, у тебя он точно должен быть.
— У меня он и есть, — Настя приподняла руку. и я увидел тонкую полоку стали, — спрятала в инвентерь, чтобы не отняли.
Хлопаю себя по лбу. С чего я вообще взял, что её сначала ограбили. Брать то тут нечего кроме натуры.
— А ты не против, если мы поменяемся? — осторожно спрашиваю я. Вдруго она после такого, как в голливудском фильме, перестанет доверять мужчинам.
— Да без проблем! — Настя взяла в руки мой дрын, — с этим вроде как сподручнее.
Глядя на нее с новым оружием я прямо залюбовался. Есть женщины в русских селеньях. Такая коню на скаку ноги переломает.
До прежнего единения с оружием было далеко. Того состояния, когда оружие становилось частью руки, когда оно разило, словно продолжение мысли не было и в помине.
