«Неужели ока играла всю эту комедию, чтобы дождаться Логинова? Она, значит, знала… И поэтому так легко согласилась поехать со мной?! Поэтому не вернулась в Москву…»
— Может быть, — ответил он, стараясь не смотреть на нее. — Он должен был быть позже… И потом… Он к отцу!
— Значит, это правда? — с какой-то заискивающей надеждой все спрашивала она. — Что ваш отец? И Логинов… Они — друзья, да?
— Я… не знаю! — отмахнулся Корсаков. — Я не хочу вмешиваться… Во все эти дела!
Кирилл сделал несколько шагов к забору и обернулся, надеясь, что Лина следует за ним…
Он обернулся и увидел, что Лина, приподнявшись на цыпочки, старалась рассмотреть, что творилось около большой, похожей на лакированный танк, машины, остановившейся у ворот.
— Лина! — тихо, почти зло позвал Кирилл, но она его не услышала.
Он не знал, как поступить… «Идти в дом? С ней? Как это воспримет отец? И этот… человек?»
Нет! Это невозможно!
Он хотел было снова позвать Лину… В конце концов, увести ее силой… Но в этот момент из-за кустов бесшумно появился человек… В темном плаще, с аккуратно повязанным галстуком, молодой и вежливый.
— Извините, — совсем негромко, но очень явственно спросил он. Лина вздрогнула от этого почти неслышного голоса. Как от прикосновения к ней провода под током.
Молодой человек в плаще коротко и узнавая (хотя Кирилл никогда его не видел) поклонился Корсакову. Затем со спокойной, настойчивой вежливостью обратился к Лине.
— Извините, а вы… — Его недоговоренная фраза повисла как совершенно реальный и полностью высказанный вопрос, который включал в себя и вопрос о документах, и о причине появления здесь.
— Я… — она смешалась. — Мы с Кириллом Александровичем!
Она нашла выход, и было видно, что очень гордилась — хоть на мгновение! — этим.
Молодой человек нахмурился, потом кивнул головой, и это тоже означало одновременно очень многое. И понимание, и неудовлетворенность ответом, и то, что он именно сейчас, и именно здесь, не будет протестовать против их присутствия. Именно здесь, и именно сейчас…
— Может, мы все-таки поедем в Москву? — сухо предложил ей Кирилл, чтобы найти какой-то выход, не оставаться здесь.
— Но вы… Но ты не попрощался с отцом? — с какой-то отчаянностью спросила Лина.
— Я попрощался с отцом, — уже с нажимом ответил Корсаков и, подойдя к ней, сильными руками взял ее за локоть.
Она смотрела на него потерянно, упрямыми и одновременно лихорадочными… темными глазами. Как будто у нее была высокая температура.
