— На себя… надеюсь, — после паузы, тихо ответила Галя.
Кирилл поднял на нее глаза. Она стояла, набычив лоб, отведя глаза.
— У тебя еще второй курс… Только! — он сам понимал, что все бесполезно. Может быть, у Марины что-нибудь бы и получилось, но не у него!
— Я пойду! — наконец, решился он.
Галя сделала шаг, чтобы остановить отца.
— Тебе надо поговорить… С ним!
Корсаков рассматривал спящего. Блеклые, с сединой, волосы спутались… Рот приоткрыт… Как у ребенка или как у пьяного.
— Он что… — начал было Корсаков, но Галя сразу поняла его. — Пьяный?
— Нет, нет! Только две рюмки за обедом. Как обычно…
Теперь они уже оба смотрели на спящего. Корсаков чувствовал дыхание подошедшей дочери. Она и спрашивала его об этом спящем, немолодом человеке и одновременно еще пряталась за ним, за отцом. Искала защиты! А может быть, ждала последнего разрешения? Ждала даже его гнева? Отцовского!
Корсаков как онемел. Ни гнева, ни комментариев.
— А где мать? — задал вопрос Корсаков.
— На юге. В Ялте.
— Ты тоже была… «В Ялте»! — Корсаков вздохнул и, наконец, встал и начал надевать перчатки.
— Папа… — неожиданно всхлипнула она и уткнулась лицом в его плечо.
Он коротким, сильным движением прижал ее к себе. Они непроизвольно притихли… Затаились. Чтобы не разбудить человека, спящего в углу.
— Может… Пойдем? А? — быстро, с внезапной надеждой, спросил Корсаков. Она только отшатнулась от него.
— Что ты…
— Но… почему? — уже не сдерживаясь, во весь голос, спросил Кирилл Александрович. — Почему ты должна быть здесь…
— Я так хочу-у! — почти по складам — гневно, растерянно, — дурнея на глазах, напала на него дочь. — Нет! Нет! Я больше не могу! С матерью! Со всеми с вами…
Еще мгновение, и у нее бы началась истерика.
— Чего ты… Там? — раздался из угла недовольный голос. — Чего опять не поделили?
Корсаков обернулся.
Спавший резким движением отбросил подушку. Встал на ноги… Похлопал себя по карманам старых джинсов, ища сигареты.
Закурил мятую, кривую, и взгляд его проснулся.
— А-а… Это ты? — узнал он Корсакова. — Что? Морду пришел бить?
Он усмехнулся и потянулся к стоящему на полу телефону.
— Сейчас, сейчас! Обмозгуем это дело…
Его, еще заспанное, лицо стало осмысленным, властным — на другом конце провода подняли трубку.
— Нахабин. Привезли гостей с выставки? А остальные? А с внешторговцами у них как? А вы сами… Сами позвоните! Нет, в Большой я не поеду! А это не по моей линии! Пусть Верховный Совет… Да, да! И вообще я не любитель балета. И так раз десять в году смотрю «Лебединое»!..
