Она говорила, скорее, искренне, чем с осуждением, от чего губы Ди дрогнули.
— Лучше подумай о чём-нибудь другом.
— Пожалуй, ты прав, — ответила Нэн, переводя разговор в более непринуждённое русло.
Во Фронтире было запрещено проявлять слишком большой интерес к путешественникам или иначе их беспокоить. Может, просто увлечённость, присущая всем девочкам её возраста, заставила на одно мгновение забыть это правило, которое было связано не с учтивостью, а с реальной необходимостью предотвратить преступления против тех, кто раскроет перед незнакомцами душу.
Когда они оказались перед баром, Ди остановился. До полудня оставалось совсем немного времени. Сквозь распахивающиеся, словно крылья летучей мыши, створки двери можно было рассмотреть разместившихся за столами женщин, по виду домохозяек.
При особых обстоятельствах или же в бедных деревнях Фронтира, испытывающих недостаток иных видов отдыха, им служил один сорт заведений — бар…
Зачастую он участвовал практически во всей деятельности сельских жителей. Бар предназначался для разных целей — казино для мужчин, кафе и комната отдыха для домохозяек, читальный зал и место для обмена новостями о моде и сердечных делах для юных барышень. Не осуждалось даже, когда крохотные малыши пробовали свои силы в азартной игре. Поэтому бар был открыт круглосуточно.
Нэн напряжённо наблюдала, как Ди привязывает поводья к ограде перед зданием.
— Мы разве не пойдём поговорить к тебе в гостиницу? Я бы не возражала. Я не хочу навсегда остаться ребёнком.
Не ответив, Ди ступил на возвышающийся деревянный тротуар. Он даже не посмотрел на Нэн.
Девушка закусила губу. Ей захотелось взглянуть ему прямо в лицо, впиться в него взглядом. Всю злость, на которую она только была способна, девушка направила в его облачённую в чёрное спину. Однако ветер, поднявший полы плаща, налетел, чтоб подавить её гнев. Пройдя, мгновение спустя, через двери, она обнаружила, что фигура в чёрном расположилась за столиком прямо у барной стойки.
Из дальнего левого угла бара, где собирались все домохозяйки, на Ди посыпались шёпоты и взгляды. Каждый вожделеющий взор, был, в то же самое время, исполнен страха. Все могли сказать. Все могли увидеть, что этот юноша принадлежит другому миру.
Испытывая некоторое облегчение от того, какое место выбрал Ди, Нэн уселась прямо напротив него. Заказав сонному бармену по другую сторону стойки: «Коктейль Парадигм, пожалуйста», она посмотрела на Ди.
— Вино Шангри-Ла,— всё, что сказал Ди, и бармен, кивнув, отвернулся.
