Иногда все начиналось, когда она поворачивала ключ в замке; иногда чуть погодя, когда спускалась по лестнице или переходила улицу. Иногда для характеристики Валенсии использовалось несколько прилагательных, иногда повествование обходилось без них. Слова были злые, но голос, произносивший их, не был злым и звучал холодно и деловито, с легким оттенком снисходительности, как будто обладателю этого голоса не было до нее никакого дела и он не собирался тратить энергию на выражение неприязни к ней. История всегда заканчивалась катастрофой, и в этих катастрофах всегда была виновата Валенсия.
Голос описывал ее как женщину наивную, но опасную, и голос принадлежал ей, хотя вступал без какого-либо разрешения с ее стороны, как будто кто-то использовал ее разум как марионетку.
Первое ясное воспоминание о внутреннем рассказчике относилось ко второму классу, к эпизоду со сдачей теста по математике. Она любила математику, и математика давалась ей хорошо. Прошло всего пол-урока, а она уже заканчивала тест – вероятно, раньше остальных. Последний вопрос был легким, и она предвкушала успех.
Вопрос: 20: 4–2 = __
Но когда она положила карандаш на бумагу, улыбаясь про себя и думая: Это легко, голос в ее голове – который на самом деле не был голосом, но у нее не хватало словарного запаса, чтобы описать его по-другому, – заговорил о ее матери.
Ее мать, сказал голос, была бы разочарована в своей дочери из-за того, что она так выпендривается. Она всегда так говорила: «Не выпендривайся, Валенсия». Если бы ее мать знала, о чем думает и что чувствует Валенсия, она бы, наверное, даже разозлилась.
Или, продолжал голос, может быть, с ее матерью что-то случится. Может быть, когда дети совершают плохие поступки, с теми, кого они любят, случается что-то плохое. Никто никогда не говорил ей об этом, но смысл в этом был. Может быть, даже в тот момент, когда Валенсия выписывала идеальную цифру, точно так, как ее учила мисс Нилофар, с крошечной петлей и хвостом, изогнутым вверх, как у котенка, ее мать дома, на кухне, побледнела, схватилась за грудь и пошатнулась.
Она посмотрела на лежавший перед ней листок, на правильные ответы, написанные ровными светло-серыми буквами, и все вдруг расплылось, а на глаза навернулись слезы. Она всегда сдавала свои тесты и задания первой, с самодовольной улыбкой на лице, как будто она была намного лучше всех остальных. Я не такая, подумала Валенсия, отвечая голосу, пытаясь заставить его остановиться.
