После часа ходьбы проход привел храбрецов в другую обширную пещеру, с мягким хрящеватым полом. Узким проходом длиной около тридцати шагов они вышли в просторный коридор, пройдя по которому около пятидесяти саженей, вступили в третью пещеру, гораздо большую двух первых; одна из стен ее ослепительно блестела от огня факела. Из этой подземной залы шел широкий ход на юго-восток, постепенно возвышаясь. Через полчаса они вышли на луг.
— Слава Богу! Мы вышли на свет! — ликовал Петруша.
— Да, благодаря Богу мы окончили наше путешествие без всяких приключений. — Я все боялся, что мы никогда не выберемся из-под земли.
— Новички в таких путешествиях нередко тревожатся подобным страхом. Зато в награду за наш труд Бог привел нас в восхитительную долину.
— Сколько здесь цветов! Будто нарочно посеяны. Представьте себе огромный луг, со всех сторон окруженный
неприступными горами, поросшими вековым лесом. Глаз радовала сочная зеленая трава с бесчисленными цветами. По роскошному ковру бежал прозрачный ручей, впадающий в небольшое озерцо, вокруг которого росли старые кедры. Когда Лисицын окончил осмотр поляны, был уже вечер и он решил переночевать под кедрами. В озере водилось много рыбы, но Сергею Петровичу нечем было ее поймать, и путники удовольствовались своими припасами. Долину эту Лисицын назвал Кедровой.
Ночь прошла спокойно. Позавтракав, Лисицын и Петруша отправились в обратный путь. Проходя через первую пещеру, Сергей Петрович полюбопытствовал, почему одна из ее стен сверкает при свете факела. Какова же была его радость, когда он определил, что это была чистейшая соль в каменных кристаллах. Петруша долго не мог понять, зачем его спутник нарубил топором несколько искрящихся глыб, но Сергей Петрович растолковал мальчику, что в жизни значит соль.
Возвратись на Приют, Лисицын с торжеством показал Василию свою добычу, и они оба возблагодарили Бога за эту полезную находку. С этого времени поселенцы перестали есть пресную пищу. Теперь они могли солить впрок рыбу, медвежьи и кабаньи окорока и мясо лосей.
В конце августа засуха сменилась дождями, не позволявшими приступить к посеву озимой ржи. Лисицын на опыте убедился, что посевы хлебов на ферме весной и осенью неравнотрудоемки: весной работ много и они спешные, осенью гораздо больше свободного времени. Это привело к мысли попытаться уравнять количество яровых и озимых посевов. Он слыхал из разговоров сельских хозяев, навещавших его тетку, что из яровых хлебов можно сделать озимые, если их сеять осенью в хорошо приготовленную землю или в поле, защищенное от северных ветров. Лисицын решил пожертвовать небольшим количеством семян и приготовил еще две десятины земли. Когда наступила ясная погода, он посеял сперва озимую рожь, потом рожь яровую и ячмень. Василий не мешал этому опыту, но уверял Лисицына, что даром пропали его труд и семена.
