М а с л е н н и к о в. Не знаю, не знаю… Я принадлежу к числу защитников русской почвы. Почва только сейчас колеблется… Не узнаю я ее!..
П о т а п о в. Викентий Сидорович…
М а с л е н н и к о в (вставая). Нет, больна Россия-матушка! Больна! И прав Достоевский Федор Михайлович! Все эти мечтания и фантазии новых людей не более как бесы! Именно бесы, вышедшие из недр больной России и, подобно евангельским бесам, перешедшие в свиней! Мечтающим юношам, обороченным в свиней, ничего, разумеется, более не останется, как броситься со скалы в море и потонуть. И, говоря не метафорически, а юридически, это должны сделать мы!.. Мы… своими руками… подтолкнуть… своих детей!.. Иногда, знаете, я думаю, а может, бесы — мы?
П о т а п о в. Ну, что вы, Викентий Сидорович?
М а с л е н н и к о в. Да-да! Именно мы! Мы, ни о чем уже не мечтающие старцы, — бесы?! А возможно… Возможно, и они, и мы! Ведь бесы могут родиться только от бесов?.. Значит, и мы…
В дверях появляется ч и н о в н и к.
Ч и н о в н и к. Студент Шелонов явился, ваше превосходительство. Точнее, привели. Нашли в портерной.
М а с л е н н и к о в (морщась). Не… пахнет?
Ч и н о в н и к. Нет, трезв.
М а с л е н н и к о в. Давайте его сюда. Гангардта еще не видно?
Ч и н о в н и к. Нет.
М а с л е н н и к о в. Как прибудет, сразу… Всегда опаздывает этот красавец.
Чиновник вводит в кабинет Ш е л о н о в а. Тот небрит, осунувшийся, мрачный.
Ш е л о н о в. Студент юридического факультета четвертого курса Императорского университета Шелонов. По вашему вызову.
М а с л е н н и к о в (любезно). Проходите, Шелонов. Константин Константинович, если не ошибаюсь? Присаживайтесь. С господином инспектором вы знакомы, а с вами мы видимся впервые. Присаживайтесь, пожалуйста.
Ш е л о н о в. Благодарю.
М а с л е н н и к о в. Я пригласил вас, чтобы задать несколько вопросов.
Входит Г а н г а р д т.
А вот и господин полковник!
Рукопожатия, поклоны, улыбки.
(Гангардту.) Студент Шелонов. (Шелонову.) Я хочу, чтобы вы знали: здесь ваши старшие друзья, которые не дадут вас в обиду.
Ш е л о н о в. Друзья? У меня никогда не было друзей.
М а с л е н н и к о в. Тем не менее это так. И мне бы хотелось, Константин Константинович, чтобы наша беседа была предельно откровенной… Известен ли вам приговор так называемого студенческого суда?
Ш е л о н о в. Да.
М а с л е н н и к о в. А кем, когда и в какой форме вам объявили его? Имели вы с кем-либо из студентов объяснения по поводу инкриминируемых вам в приговоре фактов?
