Продолжая бить в бубен, шаман направился в юрту. Он плотно сжал губы, так как считается, что теперь душа Ангирчи у него во рту, выпустить ее нельзя. Ангирча лежит в юрте, тяжело дыша. Шаман приблизился к нему, взяв его за голову обеими руками, приподнял, дует на темя, вселяя в него потерянную душу. После этого шаман надел на больного его одежду, ту, что держал за пазухой. Но соболей взял себе.
Окончилось камланье. Сагды-Самани закурил. А через несколько минут, нагруженный мясом и рыбой удалился.
Всю ночь Ангирча стонал, а утром затих. Когда у него остановилось дыхание, Яту вскрикнула, упала, широко раскинув руки. Бабушка громко заплакала. В юрте поднялась суматоха. Отца не было. Он охотился где-то в верховьях реки Немпту, вот уже несколько дней не появляясь домой. Деяушка был сам не свой: такое несчастье случилось, а хозяина нет. И вдруг в этот день из тайги явились к нам два охотника. Они вошли в юрту, запыхавшись: пар струился от их вспотевших голов, когда они сняли шапки. Оба молодые, высокие ростом, с длинными косами, каких теперь уже не носят мужчины.
— Плохую новость сказать тебе пришли, одо[31],— начал один из них, но, увидев покойника, запнулся, сообразил, в чем дело. Он стал отряхивать снег с унтов, как бы невзначай поглядывая туда, где лежал Ангирча. Но через минуту, уже стараясь не замечать происшедшего[32], продолжал:
— Твой сын, наш брат, лежит в тайге. Твоего сына, нашего брата, медведь помял. Всю ночь и утро мы шли оттуда, чтобы взять нарту, одежду и привезти его домой.
Горе словно придавило всех. Мать перестала качать ребенка; не обращая внимания на его громкий плач, она стоит, как неживая, опустив голову. Дедушка первый нарушил молчание. Он сказал:
— Плохая судьба. Как будто никаких грехов не делал, а злые духи отнимают у меня детей. Мой сын был хороший охотник. Всегда ходил на медведя с копьем. Ничего не боялся. Не понимаю, что случилось? Как было дело, рассказывайте.
Охотники подкреплялись едой. Яту уже успела поставит! перед ними чашки. Жадно и торопливо ели закту, сушеное мясо, политое сохатнным жиром.
— Очень большой медведь был, — продолжал Тунсяна рассказывать, — хозяин-то его отец Исунды[33]. Он нашем следы на самой вершине Немпту. У высокой горы берлога была. Мы пошли туда все вместе. Твой сын впереди всех шел на лыжах. Увидел место, где медведь еловые ветки ломал. Потом берлогу нашел. Твой сын, наш брат, стал у входа в берлогу с копьем. Караулит. Копьем немножко шевелит. А медведь из берлоги-то страшную пасть выставил, зарычал. Наш брат ударил его копьем. Медведь копье перекусил зубами и бросился на него. Подмял под себя. Все это быстро случилось. Мы не успели сразу подойти на помощь. Слышим крик. Прибежали и видим такое дело. Всадили в медведя сразу все копья.
