— Твоя семья очень добра.
— Жаль, что ты не можешь встретиться с моими родителями. Отец похож на моего брата — он добродушный и честный. Мать мудрая; она кажется сдержанной, но она всем пожертвует, чтобы защитить близких. Она во всем поддерживает Кёнхи. — Он тихо рассмеялся.
Сонджа кивнула, пытаясь представить себе его мать.
Исэк придвинулся к ее подушке, и она затаила дыхание. Неужели он испытывает к ней желание? Как это возможно? Исэк заметил, что, когда Сонджа волновалась, она слегка щурилась, как будто пыталась видеть лучше. Ему нравилось быть с ней — такой ловкой и спокойной, но не беспомощной — и это его привлекало; хотя он и сам не был беспомощным, Исэк знал, что ему не всегда хватает трезвости и практичности. Их путешествие из Пусана вымотало бы любого человека, не говоря о беременной женщине, но она ни разу не пожаловалась и не рассердилась. Всякий раз, когда он забывал есть или пить или надеть пальто, она напоминала ему об этом без малейших упреков. Исэк умел разговаривать с людьми, задавать вопросы и выслушивать; а она, казалось, понимала, как выжить, и это было именно тем, чего ему не хватало.
— Сегодня я хорошо себя чувствую. Нет тяжести в груди, — сказал он.
— Наверное, это из-за бани. И обед был хороший. Я не помню, когда мы так хорошо ели. В этом месяце мы два раза ели белый рис. Я чувствую себя богатой.
Исэк рассмеялся.
— Мне жаль, что я не могу каждый раз кормить тебя белым рисом.
Исэк не привык беспокоиться о еде, о том, где спать или что носить, но теперь, когда он был женат, он подумал, что должен научиться заботиться о семейных нуждах.
— Нет-нет, я не это имела в виду. Не обязательно иметь роскошные вещи. — Сонджа мысленно обругала себя, она не хотела, чтобы он счел ее балованной.
— Мне тоже нравится белый рис, — ответил он, хотя редко думал о том, что ел; он хотел прикоснуться к ее плечу, чтобы успокоить, но смутился, а потом лежал неподвижно, прижав руки к бокам.
Она хотела еще поговорить. Вот так перешептываться в темноте было легче, чем на пароме или в поезде.
— Твой брат очень интересный; моя мать упоминала, что он рассказывал забавные истории и смешил отца…
— Такого не должно быть, но я всегда любил его больше всех в семье. Когда мы росли, его часто ругали, потому что он ненавидел школу. У брата были проблемы с чтением и письмом, но он ладил с людьми и отличался замечательной памятью. Он никогда ничего не забывает, стоит ему услышать, он легко усваивает чужие языки просто со слуха. Он может немного говорить на китайском, английском и русском. И он всегда имел талант к механике. Все в нашем городе любили его, никто не хотел, чтобы он отправился в Японию. Мой отец мечтал, что он станет врачом, но это было невозможно, так как он не способен сидеть и учиться. В школе его отчитывали за то, что он недостаточно старался. Он предпочел бы быть больным, как я, и оставаться дома. Ко мне учителя приходили на дом, а иногда он просил меня сделать задания за него, когда он пропускал школу, чтобы пойти на рыбалку или плавать с друзьями. Я думаю, он уехал в Осаку, чтобы не спорить с отцом. Он хотел сам разбогатеть и не собирался учиться на врача. В Корее все только теряли деньги, там сделать капитал никто не мог.
