Исэк и Сонджа сидели напротив друг друга и неизбежно встречались взглядами. Девушка не могла прочитать меню, написанное от руки на фанерном щите, она просто смотрела по сторонам. Офисные работники и лавочники сидели за тремя длинными столами над дымящимися чашками с супом и лапшой. Японский юноша с бритой головой обходил гостей, подливая им коричневый чай из тяжелого медного чайника.
— Раньше я никогда не была в ресторане, — призналась Сонджа, больше от смущения, чем от желания поговорить.
— Я сам не так часто в них бывал. Однако это заведение выглядит чистым. Мой отец говорит, что это важно, когда ешь вне дома. — Исэк улыбнулся, желая, чтобы Сонджа чувствовала себя более комфортно.
— Ты голодна?
Сонджа кивнула. Утром она ничего не ела. Исэк заказал для них две миски удона.
— Это похоже на корейскую лапшу, но бульон отличается. Удон продается повсюду в Осаке. Все будет для нас новым. — Исэку все больше и больше нравилась идея взять ее с собой в Японию.
Сонджа много слышала о Японии от Хансо, но не могла сказать об этом Исэку. Хансо говорил, что Осака — огромный город, где вряд ли увидишь одного и того же человека дважды. Рассказывая о своих планах, Исэк наблюдал за ней. Сонджа нигде еще не бывала, она мало говорила даже с девушками, которые работали в их доме. Исэку никак не удавалось представить, что у нее был любовник.
Исэк говорил тихо, стараясь, чтобы его не слышали другие.
— Сонджа, ты думаешь, что сможешь позаботиться обо мне? Как о муже?
— Да, — она ответила быстро, потому что это казалось ей верным, и она не хотела, чтобы он сомневался в ее намерениях.
Исэк вздохнул.
— Думаю, что это будет сложно, но ты попытаешься забыть его? — спросил он. Сонджа поморщилась — она не ожидала услышать такое. — Я не отличаюсь от других мужчин. У меня есть гордость, хотя, вероятно, это неправильно. — Он нахмурился. — Но я буду любить ребенка, и я буду любить и уважать тебя.
— Я сделаю все, чтобы стать хорошей женой.
— Спасибо, — сказал он в надежде, что со временем он и Сонджа станут так же близки, как его родители.
Когда принесли лапшу, он поклонился, и Сонджа переплела пальцы, копируя его движения.
