«Вот и чудо, — заметила она. — Оно все же случилось».
«Все хорошо, — шептала листва над головой. — Все хорошо».
И уже возле дверей магазина повеселевшая, с посветлевшим лицом Лига остановилась и, запрокинув голову, радостно рассмеялась. Она вспомнила, где видела трубочиста раньше. Ну, конечно! На обложке любимой ее детской книжки «Сказки» Андерсена». Она хорошо ее помнила, желтая такая, и на ней, на фоне остроконечных городских крыш черный силуэт с лесенкой. Да-да, это он! Ну, сказка ведь! Сказка!
— Лига, деточка! — изумился, увидев ее завмаг. — Что с тобой происходит, ты вся светишься? Может быть, в «Спринт» выиграла, пока мы все на обеде были?
Звучавшая в душе Лиги мелодия ожидания и предвосхищения следующего чуда крутнула ее в быстром пируэте.
— Не-е-е-т! — протянула она, приседая в легком книксене. — Не угадали! Просто неожиданно у меня случился день рождения, вот! Понимаете? День рождения.
— Что же, от души поздравляю, — протянул завмаг, явно не понимая, о чем идет речь. Он даже нахмурился и потер вспотевшую шею. — Только, помнится, мы тебя уже поздравляли в этом году, в апреле, не так ли?
— Нет — нет — нет! — замахала руками Лига. — То есть, да, конечно, но это совсем не то.
— А что же? — не понимал завмаг. — Что такое могло случиться с тобой в нашем городе в обеденный перерыв, что могло бы превратить этот день в день твоего рождения? Перестань, Лига, мы не на войне. В общем, поздравления уже были, считаем, что были, успокойся и иди работать.
Лига улыбнулась. Черствость начальника не тронула ее, как прежде, и она не ответила ему, как ответила бы раньше. Она улыбнулась, свет, и тепло улыбки были в ее душе, она развернулась тем же легким пируэтом и упорхнула.
«Надо бы проследить за ней, — решил завмаг. — А то, как бы недостачи не случилось. О чем только думает?»
Волна внезапной радости, накрывшая и ошеломившая Лигу, через некоторое время немного спала, но нервная дрожь периодически все еще накатывала на нее беспокойным дыханием прибоя — то есть она, то нет, — и сотрясала ее сильное, полное жизни тело. Она стояла у дверей новой жизни, прислонившись к косяку, ждала, кто сделает первый шаг, и улыбалась чему-то внутри себя. Покупатели были редки, но и те, что подходили к ней, неловко топтались у витрины, бросали кто недоуменные, кто недовольные взгляды, но натыкались на странную улыбку очарованной девушки и уходили восвояси, ничего не спросив.
Время шло, но мимо, своей тропой, для Лиги его словно не существовало. В мыслях своих она вернулась в сквер, она была там, на синей скамейке, и вновь говорила с трубочистом. Она не соглашалась и спорила с ним. «Принцы, говорите вы, все настоящие? Возможно, так оно и есть. Но не все из них и далеко не всегда становятся настоящими королями. Слишком часто бывает так, что принц-неудачник всю свою жизнь остается лишь претендентом на трон. А у меня, я знаю, более высокая судьба, и поигрывать я не желаю, это — не мой удел. Я хочу всего, всего сразу, чтобы был король, чтобы был он настоящим королем и чтобы он был у моих ног. Вот тогда жизнь моя будет прекрасна, а ваше появление убедило меня в том, что именно так и будет. А любовь… Любовь, конечно, это здорово, но, если разобраться хорошенько, она не так уж и важна. Да и где она, любовь? Нет ее, сдается, вовсе, не существует. Любовь — это сказка, красивая сказка, придуманная вами, сказочниками. Я же хочу, чтобы сказкой была моя жизнь…». После этого, выиграв свой воображаемый спор, она улетала в такие сказочные волшебные дали, что дух ее замирал, и сердце трепетало, и все силилось в призрачном тумане предугадать своего короля.
