И он снова замолчал в неподвижности мысли и плоти, приклеив взор свой к чайнику.
Булль зачем-то — чисто машинально! — заглянул в глаза юноши в этот миг, и сразу понял, что напрасно он это сделал. Не следовало бы ему окунаться в глаза своего случайного собеседника, Булль осознал это, только уже было поздно. Там, в глазах, полных тоски и страдания, он к ужасу своему без труда разглядел ее, девушку своей мечты. И душа его была просто смята. «Как же это? — думал он ошеломленно. — Я повсюду ищу ее! Я боготворю ее! Я, наверное, люблю ее! А она в глазах, она в душе другого?»
— Ну, зачем же вы так? Не нужно плакать, — сказал хозяин. — Надо же, какой чувствительный!
Гном утерся ладошкой.
— А хотите, — предложил он, с кровью выдавливая из сердца слова, — хотите, я вам помогу? Мой колпачок, вот этот, волшебный. Мне нужно перед ней, перед этой женщиной, когда она будет спать, снять свой колпак, произнести нужные слова и помахать им. И все, и она снова вернется к вам. Навсегда. Хотите?
— Ну, уж он и волшебный, ваш колпак, — засомневался юноша. — То-то вы себе даже чаю организовать не можете…
— При чем здесь! — рассердился Булль. — Это совсем другое. Да и волшебство мое — только на один раз.
Молодой мужчина покачал головой.
— Заманчиво, черт возьми, — сказал он. — Так вот сразу раз — и в дамках. Только знаете, нет, не нужно. Спасибо, но нет. Не по-людски это как-то. Мне так кажется. Если случится так, что она снова уснет здесь, рядом, в комнате, это само по себе уже будет волшебством, и никакое другое не понадобится. А не случится… Уж лучше вы сберегите свою волшебную попытку для себя, может быть, вам понадобится. В любви колдовство хуже обмана. И потом, потом всю жизнь бояться, что вот сейчас колдовство рассеется, и она снова уйдет, теперь уж навсегда? Нет уж. Лучше я постараюсь выправить ситуацию обычно, по-человечески. Пусть будет не сразу, но навсегда. И еще, я вот подумал… Любовь — сама волшебство, поэтому на любимого нужно дышать осторожно и с нежностью, чтобы, не дай Бог, волшебство не рассеялось. Эй, куда же вы? А чай? Чай возьмите!
В обратном направлении гном Булль несся еще быстрей, сам не свой и себя не помня, желая лишь одного — уединения. «Как же так? — терзал он себя мыслью. — Это что же, выходит, что любовь только для людей? Это лишь их удел и счастье? А мне? А я? Что же мне остается в этой жизни? Я не согласен! Он говорит, что волшебство в любви хуже обмана… Но ведь и я люблю ее. Люблю! Да!» Он шептал, он плакал, размазывая слезы по щекам. «Без волшебства никогда ей не быть моей, а мне не быть с ней. Как быть? Вот вопрос! И кто ответит? Кто знает? Я люблю ее, а она — в глазах другого».
