Как хорошо мы знаем этот город! Чужая родина, знакомое незнакомое…
Мы любим его напряжённой, тоскливой любовью.
– Ты ещё пожалеешь, если потеряешь нас!
30 января (четверг)
Лена Л.
Опять Русский музей.
Вечером кафе «Север»
– А мы ещё кофейку.
Тянули время, убивали его сознательно, не жалея.
– Да, воздастся нам!
Опять ждали ЗэМэ с репетиции.
Выбежала полуодетая Зэмэша: «Репетиция будет ещё долго. Только первый акт, все всё забыли. Не ждите, идите домой. До завтра.»
– До завтра…
Наташа К.
Опять ходили в «Русский музей». А вечер оказался пустым. В театрах ничего не шло, и мы вдруг почувствовали, что нам некуда пойти. А в 10 часов договорились встретить ЗэМэ после репетиции. С горя пошли в кафе «Север». Наелись там до отвала. Я съела бульон с пирожками, две котлеты из птицы с жареной картошкой и с капустой, мороженое, кофе со взбитыми сливками и рюмку вермута. Лопнуть можно!
ЗэМэ вышла и сказала, что билеты нам на завтра будут оставлены, что репетиция затягивается и нам лучше идти домой.
Аня С.
Все остальные дни, до второго, ЗэМэ много работала: несколько концертов в день, репетиции, спектакли. Мы виделись каждый день: ждали её у театра и провожали до дому. Она была вполне деловой женщиной, очень уставшей, помолодевшей, красивой, но чужой. Мы понимали, что она стала другой, но всё равно главным нашим вопросом оставался вопрос – почему? Мы постепенно привыкали к новой ЗэМэ, пытались осознать, что с ней случилось. Подсознательно мы чувствовали, что ничего страшного не произошло, но нам было трудно сразу перестроиться, ведь мы ждали совсем другого. Неудовлетворённое ожидание вызывало тоску. 31-го мы последний раз проводили ЗэМэ к Ирине Андреевне. Она по дороге:
– Ну, вот завтра спихну «Кошки-мышки» и стану нормальным человеком!
31 января (пятница)
Лена Л.
Александро-Невская Лавра. Морозит… Некрополь деятелей искусства – Асафьев, Достоевский, Дельвиг, Данзас, Карамзин, Дюр, Асенкова, Глазунов, Черкасов. – до бесконечности.
Потом Ланская, но мы уже замёрзли и не в состоянии даже произнести ей приговор.
У метро, леденея, покупаем первые подснежники.
Опять театр. опять ждём. Ждём конца спектакля «Валентин и Валентина».
Неожиданно встречаем Ефимову[72], Дмитриева, но не ЕЁ.
Потом вышла Она, в туфельках, без перчаток, в косыночке. В руках подаренная нами книжка о Цветаевой.
ЗэМэ! ЗэМэ!
Мы опять переходим через мост. Ругаем Максимова и вообще ведём беседу на «европейском уровне».
Улица Рубинштейна, и она уходит к Ирине Андреевне. Мы остаёмся с подснежниками, так и не подаренными, и с сомнениями – а нужны ли мы ей?
