Скучно ли было ей? Да, нет, пожалуй, смешно. Казалось, что она стоит над нами, снисходя, слушает и дивится нашей наивности.
Наше негодование сменялось Наташкиной разумной болтовнёй о маме-прокуроре. И это вот действительно было скучно.
Потом нам стало смешно самим – мы лезли со своей ерундой к человеку, державшему в себе так много, пережившему не одну измену, предательство.
Она говорила о Товстоногове, о том, как убивают спектакли, замыслы. Мы пили за Гогу водку. И опять – «Три мешка.»
А где-то внутри мы все чувствовали тревогу – она не та! Что случилось? Мы гнали мысли, верили, надеялись и заглушали тревогу болтовнёй. Было то состояние, когда я не могу читать стихи, физически скован язык, и я кажусь себе бездарью или, что ещё хуже, макетом, декорацией, на которую затратили деньги, а спектакль не разрешили.
– ЗэМэ, можно Вам задать глупый вопрос?
– Да
– Вы нас ждали?
– А разве не видно?
В 11 часов она сказала, что устала сегодня.
Мы шли к метро и молчали, каждый слушал себя, а потом прорвало.
Говорили долго, жадно:
– Жестокая, эгоистка..
В 5 утра, совсем ночью, мы с Нюшей оправдали её, поняли и успокоились.
25 января
Наташа К.
Встали в 11 часов. Звоним мамам. Идём встречать ЗэМэ после спектакля «Валентин и Валентина». Как всегда, все актёры вышли – ЗэМэ – нет. Звоним ей, ждём у проходной. Выпархивает в чёрной искусственной шубке, в чёрных брюках, белом платочке и летних лакированных туфлях. В руках две сумки и зонтик.
– Ну, я, как услышала, что меня трое ждут, сразу поняла, что это вы. Когда приехали? Где вы остановились?.. Опять по делам приехали? А я девчонок своих выгнала!
– Теперь наша очередь?
– Нет, вы же гости.
– Как Вы жили? Болели?
– И болела, и вообще много событий. Отца схоронила. И в театре сейчас!.. Гога такой гениальный спектакль поставил «Три мешка сорной пшеницы». Вы обязательно должны посмотреть. Это просто самое лучшее, самое большое достижение за последние годы. Кровью достался спектакль. И все актёры кровью играют. (Рассказ о спектакле: что его запрещают, Гогу не пускают в Гамбург ставить спектакль, так как он идеологически ненадёжен). Гога неделю не появлялся в театре. Потом его вызвали в обком к Романову. Романов: «Вы что, недовольны нами?» Гога: «По-моему, это вы мной недовольны.». Романов обласкал Гогу, дал ему делать доклад на два часа. ЗэМэ: «Он же, как ребёнок, радуется, всему верит…» Гога: «Они мне доверяют, они мне дали делать доклад. Да я не то, что на два, я на четыре часа могу сделать». Потом ЗэМэ зашла к Ирине Андреевне (антрепренёр). Мы ждали у ворот и боялись анализировать. ЗэМэ была другая. Через 30 минут она вернулась. Зашли в магазин, купили водки и хлеба. Лена – коробку «Белочек». Около Владимирской церкви целый час ждали такси. Говорить было не о чем. Я чувствовала себя неловко. Наконец, прибыли к ЗэМэ. Она выставила на стол все припасы: жареное мясо, банку с помидорами, перец, какие-то маринады, картошку, варенье. Мы были голодны, но, кроме мяса, почти ничего не съели, так как ЗэМэ говорила, и надо было слушать. Мы пили по глоточку за «Три мешка», за Гогу. Потом сели играть в «Scrabble». Целый час составляли глупые слова. Девчонки затосковали. Я выиграла. Потом Лена с Нюшей принялись рассказывать ЗэМэ о Болгарии. По-моему, ей было скучно. Я играла шпагой. Около 11 часов ЗэМэ предупредила, что выгонит нас, так как она устала, должна вымыться, и завтра днём у неё концерт в Пушкине. Она пригласила и нас. На прощанье пообещала достать билеты на «Кошки-мышки» и «Три мешка.» В час мы ушли потрясённые. ЗэМэ встретила нас, как Софья Чацкого: «как будто не прошло недели, как будто бы вчера вдвоём мы, мочи нет, друг другу надоели». ЗэМэ переменилась. Она стала нормальной. Мы очутились на периферии её жизни. Мы перестали быть нужны ей и любимы. Но почему? И как так быстро? В полгода! Мы были раздавлены. Как скоро всё меняется в жизни! Значит, нет ничего прочного? Тогда зачем вообще всё было, если такой конец? Лена задала ЗэМэ гениальный вопрос, который назвала банальным: «Вы нас ждали?» ЗэМэ: «Конечно, ждала. То есть не именно сегодня, но думала, что вы приедете в каникулы. А что, разве не заметно?»
